Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е - начало 1930-х годов
Шрифт:
Достаточно часто печатаются статьи о положении Святейшего Патриарха и Православной Церкви в России.
К 1924 г. сношения с заграницей стали еще более затруднительными. Органы власти к этому времени приложили максимум усилий, для того чтобы взять под контроль всю переписку Патриарха с зарубежными деятелями Церкви.
«Трудно наше положение при отсутствии руководящих указаний от Св. Патриарха Тихона, оттуда ничего не слышно, – точно из могилы», – писал митрополит Евлогий архиепископу Иоанну (Поммеру) [99] . Однако сведения о церковных событиях в России продолжали поступать за границу.
99
Из архива архиепископа Иоанна (Поммера). Интернет-ресурс http://www.intelros.ru/pdf/rus_mir_i_lat/2009/03/02.pdf
Свидетельство этому письмо, написанное, скорее всего, очень известным церковным деятелем. Письмо обнаружено в архиве Джорданвилльской
Александр Дмитриевич Самарин в 1915 г. был обер-прокурором Святейшего Синода. Его кандидатура была выдвинута на Московском съезде епархиального духовенства и мирян на Московскую митрополичью кафедру группой делегатов-мирян во главе с М. А. Новоселовым при участии Н. Д. Кузнецова, князя Е. Н. Трубецкого, С. Н. Булгакова. Выдвижение мирянина на архиерейскую кафедру было событием беспрецедентным, другим кандидатом был архиепископ Тихон (Беллавин), будущий Патриарх, которого и избрали. На Соборе 1917–1918 гг. А. Д. Самарин исполнял должность товарища Председателя Священного Собора. Возглавлял правление Совета объединенных приходов г. Москвы. А. Д. Самарин был очень влиятельным, авторитетным и стойким церковным деятелем, который, как и архиепископ Феодор, ревностно следил за контактами Патриарха с властями, беспокоясь, не будет ли допущен опасный для Церкви компромисс.
100
Большие фрагменты этого письма приводятся в статье: Дивеев. Злой обман // Двуглавый орел (Берлин). 1930. № 38. С. 1834–1837. В ней говорится, что письмо было послано прот. С. Булгакову. Благодарю А. Н. Сухорукова за выявление публикации.
М. Е. Губонин включил в свой сборник «Современники о Святейшем Патриархе Тихоне» рассказ Г. И. Червякова «Самарин в Донском монастыре», где говорилось:
«Передавали, что А. Д. Самарин, в обществе другого, такого же, как он сам, бывшего высокопоставленного лица, в 1923 г., по освобождении Святейшего из заключения, будучи весьма чувствительно затронутым известным заявлением Патриарха на имя Верховного Суда РСФСР, об изменении ему меры пресечения и проч., решил лично проверить подлинность этого, опубликованного в мировой печати документа, к которому весьма многие и у нас, а особенно за границей, отнеслись как к самой явной фальшивке. С этой целью они направились в Донской монастырь. <…> …Явившись в Донской на аудиенцию к Святейшему и убедившись из его недвусмысленных слов в том, что заявление действительно написано им лично, хотя, конечно, не без согласования с кем следует (да и странно, если бы было иначе!), – “высокие” визитеры демонстративно удалились, бросив на прощание следующую фразу: “Тогда этот визит наш – последний и, простите, мы больше не будем впредь тревожить Ваше Святейшество”.
В ответ Святейший Патриарх будто бы ничего не ответил и лишь слегка пожал плечами, разведя руки: вам, мол, виднее!» [101]
Автор письма, о котором говорилось выше, с большим сожалением упоминает о заявлении Патриарха о лояльности, однако вместе с тем он отмечает, что власти не смогли уронить авторитет Патриарха, несмотря на все их усилия.
«Противостоять ГПУ может только Патриарх, – пишет автор, – потому какая-то сила явным образом охраняет его, и над ним при всем своем желании не решаются учинить явного насилия» [102] .
101
Архив ПСТГУ. Современники о Святейшем Патриархе Тихоне. Рукопись.
102
Архив Свято-Троицкой Джорданвилльской духовной семинарии. Ф. «Тальберг». Кор. 12. Папка 8.
Самарин считал, что «Патриарх, к сожалению, легко обнаруживал слабость воли, легко поддаваясь влиянию окружающих». «Я не сомневаюсь, – писал он, – что им не руководит малодушный страх за свою личную безопасность, но ему постоянно ставят в вину бесчисленные аресты, ссылки и расстрелы духовенства, и он невольно останавливается перед новыми жертвами, так как во всех случаях сопротивления Синода намерениям ГПУ месть поражает не Патриарха, а кого-нибудь из его ближайших сотрудников, обвиняемого в противосоветском влиянии на ход церковных дел» [103] .
103
Архив Свято-Троицкой Джорданвилльской духовной семинарии. Ф. «Тальберг». Кор. 12. Папка 8.
О роли Самарина в церковной жизни Москвы говорится в обвинительном заключении по его делу (арестован 30 ноября 1925 г.): «а) поставив целью сохранение церкви в качестве активной к[онтр]революционной организации, он с 1917 г. все время старался держать церковь под властью и влиянием лиц, принадлежащих черносотенной группировке, в которой Самарин
104
ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 5 Л. 253.
О деятелях «даниловского» направления так отзывались сотрудники ОГПУ:
«Небольшое ядро из бывших людей и черносотенцев <…> вскоре стало играть руководящую и направляющую роль в церкви. Во всех моментах обострения отношений между церковью и соввластью оно принимало непосредственное участие, переходя на роль черносотенной оппозиции тотчас же, как только эта острота утрачивалась.
Это ядро, в которое входили А. Д. Самарин, Саблер, Истомин, Мансуров, Новоселов, Кузнецов и другие, выделяло из своей среды лиц, которым и поручало в важных случаях ту или иную ответственную работу» [105] .
105
Там же. Л. 241.
Судя по содержанию письма Самарина, оно было не единственным, написанным с целью осветить церковные события определенного временного отрезка, так как автор обещает прислать следующую записку с просьбой «использовать ее в смысле оглашения в возможно широкой степени» [106] .
Письмо начиналось словами: «Я попытаюсь в краткой форме обнять все существенное из пережитого Русской Церковью, начиная с освобождения Патриарха». Самарин подчеркивает влияние органов власти на церковную жизнь в стране. Он пишет: «…всякий, пошедший на малейшее соглашение с ГПУ, становится через несколько времени его полным рабом» [107] . Автор считает, что эта участь постигла и патриаршее управление. Это произошло путем внедрения в патриаршее управление лиц, согласившихся сотрудничать с ОГПУ. Автор называет архиепископа Тверского Серафима (Александрова) и профессора Московской духовной академии прот. В. П. Виноградова. «Вся Москва убеждена, что эти два лица являются тайными агентами ГПУ и проводниками всех его замыслов в Патриаршем управлении. Их близость с Тучковым, главным следователем по церковным делам в ГПУ, их постоянные визиты к Тучкову и таинственные совещания с ним, их поведение в Патриаршем управлении подтверждают это», – пишет автор письма [108] .
106
Архив Свято-Троицкой Джорданвилльской духовной семинарии. Ф. «Тальберг». Кор. 12. Папка 8.
107
Там же.
108
Там же.
Далее в письме говорится о попытках ОГПУ опутать Патриарха и поколебать его авторитет публичным покаянием, рассказывается об основных моментах этого противостояния: арест 25-ти верных епископов и священников, организация Патриаршего Синода, затруднения в его работе – невозможность оглашения решений, постоянное присутствие начальника 6-го отделения Секретного отдела ОГПУ Е. А. Тучкова на этих заседаниях. Далее повествуется о попытках обновленческого синода войти в сношения с Патриаршим Синодом с целью отправить Святейшего на покой, принуждение перейти на новый календарный стиль в Церкви, переговоры с лидером «Живой церкви» Красницким и провал замыслов Тучкова относительно введения Красницкого в органы высшей церковной власти.
А. Д. Самарин касается проблемы сношения с церковной эмиграцией:
«Об управлении заграничными церквами и говорить нечего. Патриарх окружен шпионами, и каждое его движение известно в ГПУ. Сношение его с миром, лежащим по ту сторону границы, невозможно. Каждый официальный акт, посылаемый туда, не может укрыться от правительства, и тогда возникает вопрос о способах его передачи за границу. Если Патриарх послал его частным образом, его обвиняют в незаконных заграничных сношениях, если он обращается к представителю правительства с просьбой о пересылке бумаг, ему или отказывают в этом, или, согласившись, в действительности их не передают. Из-за подтверждения назначения митр[ополита] Платона управляющим американскою церковью была целая буря, в результате которой Патриарх вынужден был его уволить, но, так как ему не позволили назначить другого, то официального извещения об этом в Америку не послано…»