Голова королевы. Том 2
Шрифт:
В изгнании скончалась супруга лорда, оставив ему сына Эдуарда в возрасте пяти лет. После смерти любимой жены Франция опротивела лорду. Поэтому в сопровождении тех слуг, которые по-прежнему не желали расставаться с ним, Мак-Лин переехал в северную Италию. Купив там имение, он основал небольшую шотландскую колонию. С того времени прошло пятнадцать лет, лорд состарился и познал равнодушие к мирской суете.
Но за это время вырос его сын Эдуард, которому исполнилось уже двадцать лет, вместе с ним выросло и новое поколение шотландских эмигрантов.
В раннем детстве воспитанием Эдуарда руководила
К одному из этих юношей Киприану Аррану лорд Эдуард питал особенно крепкую и дружескую привязанность. Позднее Киприан стал кузнецом. Но это обстоятельство не мешало совместному обучению, которое продолжалось теперь по воскресным и праздничным дням. Старый лорд и сам время от времени читал молодой аудитории нечто вроде лекций, состоящих из описаний различных местностей и красот родины, из рассказов по истории ее государей. Благодаря этому молодые люди росли религиозно и патриотически настроенными, что сделало их фанатичными сторонниками несчастной Марии Стюарт.
С особенной силой все эти чувства проявлялись у Эдуарда, который вырос в сильного, красивого и энергичного молодого человека. Он стал самым отъявленным приверженцем Марии Стюарт и увлек этим и своего друга Киприана.
Сначала эти симпатии не преследовали какой-нибудь определенной цели, да и воспитание молодежи велось без предвзятого намерения. Лорд спешил женить сына, и тот уже успел обручиться с одной из своих соотечественниц.
Но вдруг в их краях появился незнакомый шотландец, оказавшийся агентом, который был послан из Парижа в Рим по делам Марии Стюарт и возвращался теперь обратно. Этого человека звали Петром. Он-то и принес своим соотечественникам весть об осуждении Марии на смерть, при этом заметил, что с приведением приговора в исполнение английское правительство не торопится.
Эта весть изменила обстановку в доме Мак-Лина. Все перепугались и переживали за королеву. Но вскоре пришло и утешение: Эдуард решил освободить Марию Стюарт, и отец одобрил этот план.
Шотландец Петр отправился в один из соседних городков, и Эдуард поспешил к нему, чтобы сообщить о своем решении. Петр был очень удивлен, что и в чужой земле зреют такие надежды и намерения, одобрил план Эдуарда и обещал ему помощь кардинала Лотарингского, кроме того, он предложил юноше отправиться вместе с ним в Париж.
Эдуарду понадобились помощники, и первым делом он подумал о своем лучшем друге. Киприан Арран немедленно согласился и постарался уговорить своих товарищей. Двенадцать соотечественников выразили согласие помочь Эдуарду и Киприану в их деле.
Эдуард простился с невестой и ее родителями, придумав правдоподобный предлог для отъезда. Его снабдили рекомендательными письмами и достаточными средствами. И вот Эдуард в сопровождении Петра и дюжины смелых, отважных, хорошо вооруженных людей на великолепных лошадях поспешил к намеченной цели.
От озера Комо направились через Савою, перебрались
Через несколько дней пути по Франции они прибыли в округ Бон, местность, где вообще никогда не бывало недостатка в бандитах. Путники хотели добраться до города до наступления вечера, им предстояло проехать неспокойным лесом, о чем их предостерегали еще на последней остановке. Лес состоял из старых каштанов и дубов, густые вершины которых не пропускали света даже днем, вечером же там постоянно царила полная тьма. Почва была очень холмистая, а дорога так извивалась, что даже и при полном свете было бы невозможно видеть что-нибудь впереди. Путники были начеку, держали оружие наготове не только для защиты, но и для немедленного нападения при первой угрозе. Не прошло и получаса, когда вдруг из лесного мрака до них донеслись звуки выстрелов и крики о помощи.
— Там на кого-то напали! — сказал Петр.
— Не поспешить ли нам на помощь! — спросил Эдуард.
— Ну разумеется! — отозвался Киприан.
— Тогда вперед! — скомандовал Петр, и вся кавалькада галопом понеслась в сторону разбойничьего нападения.
Домчавшись до места нападения, наши путешественники застали только опрокинутую карету, под которой лежал человек, видимо, тяжело раненный. Вырвавшаяся из упряжки четверка лошадей пугливо храпела. В кромешной тьме трудно было что-нибудь разглядеть.
Петр и Эдуард заговорили по-французски с человеком, лежавшим на земле. Но тот сообщил, что он — кучер некоего лорда, которого только что утащили разбойники вместе с супругой, детьми и слугами.
— Так значит, это — англичане? — тихо сказал Петр. — Попытаемся освободить их!
— Но где их найдешь в этой темной гуще леса? — возразил Эдуард.
— Вы только скажите своим людям, чтобы они слушали мои распоряжения! — произнес Петр.
Эдуард так и сделал.
Тогда Петр велел десятерым всадникам спешиться, сам тоже слез с лошади и повел их за собой.
Призывы о помощи служили им хорошим ориентиром. Бандиты, которых задерживало сопротивление пленников и детей, не могли двигаться так быстро, как их преследователи. К тому же они надеялись, что наткнулись на марэшоссэ (особый род конной стражи, оберегавшей проезжие дороги и шоссе) или полицию, которые обыкновенно довольствовались тем, что спугивали разбойников и благоразумно не пускались преследовать их. И бандиты немало удивились, когда заметили, что преследователи почти уже догнали их. От испуга они бросили пленников и добычу, чтобы поскорее скрыться от погони. Таким образом, пленники были освобождены и окружены спасителями.
— Посмотрите, — крикнул Петр по-английски, — все вы здесь, потому что еще есть время продолжать погоню.
Среди спасенных началась страшная суматоха и крики; им пришлось на ощупь убеждаться, здесь ли все.
— Не хватает еще кучера! — сказал наконец кто-то из них.
— Он там, на дороге, — ответил Петр. — Теперь идите за нами к карете.
— Помогите дамам и детям, — приказал Эдуард своим людям.
Все торопливо направились к дороге.