Головач-2
Шрифт:
– Отлично!
– со злостью бросила Вероника. Она разместила ноутбук на столе, а все встали вокруг и приготовились смотреть. Она дважды щелкнула по новому файлу, открылось окно медиапроигрывателя, а затем...
***
На экране мы видим снятое крупным планом лицо пожилой женщины. Она жива, слабо моргает, но всем своим видом выражает презрение. Камера явно стоит на земле, и, несмотря на яркий свет, мы знаем, что это ночное время суток. Раздаются
Голова женщины покоится на земле, и видны лишь верхние кончики костлявых плеч.
Женщина зарыта по шею.
– Кто вы?
– скрипучим голосом произносит она.
В ответ слышится мужской смех.
Закадровый голос с джерсийским акцентом командует:
– Кристо, мы не очень хорошие хозяева, верно? Дай-ка этой старой сучке попить.
– Конечно, босс, - затем в кадре появляются две руки, раскрывают старухе беззубый рот. Вводят в него прозрачную пластиковую трубку и проталкивают глубоко в горло. Это - трубка мочевого катетера.
Другой ее конец соединен с пластиковым пакетом, наполненным желтоватой мочей. Пакет на мгновение демонстрируется перед камерой, затем исчезает с экрана. Камера фиксируется на подергивающемся лице женщины, когда трубка заполняется темной жидкостью.
– Наполни ее, - произносит другой голос с джерсийским акцентом.
Нам не нужно видеть, что происходит, мы просто знаем. Пакет с мочей выжимается, и его содержимое перемещается старухе в желудок.
– Вот так, вот так. Приятный прохладный напиток...
– Но тут голос смолкает.
– Эй, док?! Почему у этой старой суки моча такая темная? Похожа на гребаный чай.
– Скорее всего, катастрофически высокий уровень креатинина, либо гепатит А. Однако я подозреваю, что первое. Серьезное нарушение функции почек широко распространено среди пожилых людей, ведущих сидячий образ жизни.
– Хреновые почки, да? Как тебе это нравится?
Затем...
вжиииииииииииииих!
– трубка выдергивается.
Старуха давится и хрипит. Но оправившись, снова бросает в камеру полный злобы взгляд.
– Какая куча здоровяков, ха! Похитили из интерната немощную старуху и заставляют ее пить собственную мочу. Я знаю, кто вы такие. Вы - злые паразиты-членососы, которые убили моего замечательного внучека, которому было 9 лет! Да, похлопайте себя по спинке за то, что убили маленького мальчика. А вот мой сын Хелтон - настоящий мужчина.
– Ну, да, конечно, старая ты "дырка", - произносит закадровый голос.
– Он трахнул мою мать в голову...
– Ха! Благослови его Господь!
– ... поэтому мы решили, что сделаем с его матерью кое-что похуже. А тот мозготрах, котором он занимается? Это - ничто по сравнению с тем, что мы приготовили для тебя.
Старуха смеется.
– Делайте, что
Закадровые смешки разлетаются, как летучие мыши. Снова шаркающие шаги. А затем:
– Кристо, смажь ее, а потом иди сюда.
– Сию минуту, босс.
Старуха корчит лицо, когда вновь появившиеся в кадре руки начинают размазывать по ее голове маргарин. Мы видим надпись на коробке: "ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ, ЧТО ЭТО НЕ МАСЛО!" (марка маргарина - прим. пер.)
– А это на хрена, сынок?
– скрипучим голосом спрашивает она, нахмурившись.
– Скажем, тебе потребуется это, чтобы примерить новую шляпку.
– Новую шляпку? Мальчик, о чем ты говоришь, едрить тебя за ногу?
Руки густо намазывают ее голову маргарином, затем исчезают.
– Увидишь, бабуля...
Мы снова слышим голоса за кадром.
– Док и Арги, вставайте с той стороны, я с Кристо встаем с этой.
– Конечно, сэр.
– Мне всегда так больше нравилось. С кем мы это делали, Арги? Это же было в Ньюарке? С Кляйном?
– Не, босс, думаю, это был Рингерман. Тот коротышка, который был у нас на побегушках.
– Ну, да... Рингерман! Тот урод. А у него были яйца, верно? Черт, тот парень работал еще при моем деде.
– Винче Одноглазом...
– Упокой Господь его душу...
– Черт, тот парень несколько десятилетий был у нас на зарплате, а потом выяснилось, что половину этого времени он воровал у нас.
– Что ж, он получил свое.
– Самое клевое то, что мы заставили его жену смотреть.
– Да! Это было мило, не так ли?
– Пауза.
– Ты готова, Мельда?
– Конечно, Поли!
– воскликнул смешной женский голос.
– На счет три. Раз... два... три!
Хоровое кряхтение.
– Отлично, только... черт, Мельда. Не в обиду, но ты прибавила в весе!
– Но я ничего не могу с собой поделать, Поли. Я не могу ходить, не могу ничего делать, кроме как сидеть... сидеть, душить людей свой "киской" и есть.
Хохот.
Над головой старухи нависает странная тень, затем нечто неопределенное появляется у верхнего края кадра....
– Раскрывай свою большую писю, Мельда!
– Уже раскрыла, Поли!
– Раз... два... три... Опускаем!
Через долю секунды голова старухи исчезает, а весь кадр заполняет трясина бледной плоти. Мы видим гигантское пузо, а также чудовищно растянуты треугольник лобковых волос. Что бы это ни было, оно полностью поглощает голову старухи.
– Подождем пару секунд.
Проходит несколько секунд.
– Пора, босс?
– Не. Еще немного...
– Мы же не хотим, чтобы она склеила ласты, верно?
– Ладно. Раз, два, три... Поднимаем!
Ххххххххххххххххххххххххх-ЛЮП!