Головокружение
Шрифт:
– Ну да, Алех – это серьезно, – пробормотал Копыто, представляя, как въезжает в Южный Форт в сопровождении самого настоящего хвана, который его охраняет. И как все удивляются, а Кувалду и вовсе перекашивает. Картина показалась беглому уйбую настолько приятной, что по его физиономии сама собой расползлась довольная ухмылка.
– Тогда поедем… – И очередной вопрос прозвучал без должного беспокойства, скорее так, ради проформы: – Так ты уверен, что меня не убьют?
– Уверен.
– И производство мы в Форте сумеем наладить? – поинтересовался Копыто,
– Сумеем.
– А почему в Форте? Ты ведь говорил, что на одной только безопасности разоримся.
– Зато ты станешь главным семейным любимцем и авторитетом, – объяснил Ваня. – Любой ди… гм… любой соплеменник за тебя горло перегрызет.
– Кому?
– Кому скажешь.
– Это хорошо, – кивнул Копыто. – Я много на кого сказать могу.
– В таком случае составляй список.
Зона Кадаф.
Москва, Кремль, 7 июня, вторник, 14:14
– Проходите, проходите, не останавливайтесь… Лучше слева, там проход шире… Осторожнее на откосе, пожалуйста…
Высокий рабочий в комбинезоне, каске и оранжевом жилете помог пожилой немке обойти опасное место, за что удостоился дружелюбного «данке», и тут же повернулся к гиду, ведущему к Кремлю стаю галдящих китайцев.
– Вы ведь видите: ремонт. Неужели нельзя обойти?
– У вас постоянно ремонт! – огрызнулась женщина. – В одном и том же месте по сто раз в год копаете.
– А вы об одном и том же месте по сто раз в год сказки рассказываете.
– Нахал!
– Благодарю за сотрудничество, извините за доставленные неудобства.
На спине рабочего гордо красовалась надпись «Мосводоканал», а дежурил он возле обширной ямы, которую его коллеги огородили красными пластиковыми столбиками с натянутыми между ними веревками.
– Пожалуйста, будьте осторожнее!
Яма занимала весь тротуар, изрядную часть мостовой, и выглядела неуместным пятном на фоне чистеньких кремлевских стен и аккуратного газона Александровского парка.
– Надолго вы тут устроились? – подошедший полицейский угрюмо посмотрел на копошащихся в яме рабочих и вздохнул: – Меня служба охраны напрягает.
– Они и меня напрягали, – весело сообщил рабочий. – Точнее, шефа моего. Но что делать: грунт просел, асфальт ушел, хорошо еще, что никто не пострадал…
– Да, я знаю, знаю… – полицейский скорчил гримасу и вытер платком потную шею. – Закончите когда?
– Стараемся, господин майор, – пообещал рабочий. – Мы ведь понимаем: Кремль, президент, политика разная, туда-сюда, а яма всю картину портит. Не дай Бог переговоры какие возникнут, а тута глина…
– Вот именно, – многозначительно просипел полицейский. – Кремль – стратегический объект, между прочим. Туристы иностранные косяками ходят, люди большие на работу ездят, а вы со своей ямой.
– К пятнице закончим, – белозубо улыбнулся рабочий. – Наверное.
– К пятнице?
– А раньше никак нельзя – технология. Вы ведь не хотите,
– Всю ночь пашите, но чтобы к утру здесь этой дырки не было! – рявкнул полицейский. – Понятно?
– Понятно. – Рабочий перестал улыбаться и неожиданно холодно предложил: – Можешь взять вон ту лопату.
– Что?
Наглое предложение вывело майора из себя. Он уже успел получить нагоняй за мерзкую яму и только собрался транслировать услышанные ругательства на работягу, как… Как выяснилось, что у того тоже было дурное настроение.
– Я тебя…
И у полицейского перехватило дыхание. В груди закололо, на лбу выступила испарина, во рту стало сухо, словно нещадное солнце выжгло всю слюну, перед глазами поплыло, а четким оставалось лишь лицо рабочего. Его беспощадные черные глаза, вонзившиеся, казалось, в самую душу.
– Дирга!
Майор пошатнулся.
– Дирга, чтоб тебя Спящий покусал! Только этого нам не хватало!
– Извини, Ортега, извини.
Нав тяжело вздохнул, выпустил полицейского из магического захвата, подхватил под мышки и участливо осведомился:
– Что с вами?
– Со мной? – Несчастный майор с трудом ворочал языком. – Плохо…
– От жары, наверное, – с нехорошей улыбочкой предположил Дирга. – Сейчас в любой момент прихватить может, а у вас еще и возраст к тому же. И выпиваете наверняка… Пойдите в тенечке посидите или в помещении кондиционированном, а мы уж тут сами постараемся.
– В тенечке?
– Отличная мысль, господин майор, именно туда.
Чудом спасшийся полицейский послушно кивнул, развернулся и медленно заковылял прочь от ямы, которая… Которая существовала лишь в его воображении. И в воображении всех прочих челов, не обладающих магическими способностями. А вот те, кто умел смотреть сквозь морок, прекрасно видели и целехонький, без всяких признаков провала, асфальт, и стоящих посреди огороженной площадки навов.
Двух очень мрачных навов, одним из которых был сам Сантьяга – комиссар Темного Двора, высший боевой маг Великого Дома. Высокий и темноволосый, как все навы, Сантьяга был одет в элегантный белый костюм, шелковую сорочку, манжеты которой скрепляли запонки с крупными черными бриллиантами, неброский галстук стоимостью в небольшой автомобиль и модные туфли. Но светлый наряд совершенно не гармонировал с выражением лица комиссара, на котором застыла странная смесь ярости и скорби.
– Зига и эрлийцы еще раз проверили тело, – доложил Ортега, убирая в карман телефон. – Все подтвердилось: «Эльфийская стрела» третьего уровня. Точно в голову. – Пауза. – У Харуги не было и шанса.
– В затылок? – угрюмо уточнил Сантьяга.
– Убийца целил в затылок, но Харуга почувствовал угрозу и стал разворачиваться. – Ортега подошел к тому месту, откуда Харуга ушел в свой последний портал, и продемонстрировал комиссару описанное движение. – Одновременно он активизировал «Дырку жизни», видимо понял, что не успеет защититься.