Голубая дивизия. Военнопленные и интернированные испанцы в СССР
Шрифт:
К русским сюжетам Дионисио Ридруэхо возвращается в книге, посвященной его видению будущего Испании [40] . В «Объяснении» к этой книге он пишет следующее:
«У меня была счастливая возможность в 1941 г. завербоваться, чтобы сражаться в России. В другом месте этой книги я откровенно провозглашаю, какова была моя позиция в эти дни в отношении мирового конфликта, с каждым днем разрастающегося. Я выехал из Испании как убежденный интервент, перегруженный всеми националистическими предрассудками, убежденный, что нищета и бедность Испании зависят от англо-французской гегемонии, что фашизм может представить собой модель для национальной Европы; что советская революция была главным врагом, которого необходимо разрушить или подчинить каким-либо способом и т. д. Но наряду с этим (С. 19) простым объяснением моей личной позиции я не могу не сказать о другой стороне вопроса. То, что для многих было вербовкой в Россию, для меня явилось разрешением некоторого жизненного конфликта, созданного разного рода обязательствами и связями с женщинами; тем или иным способом отхода от практической жизни. То есть помимо акта политического это было для меня бегством от повседневных противоречий и постоянного чувства неудовлетворенности, которое во мне производила испанская политика.
40
Dionicio Ridruejo. Escrito en Espana. Buenos Aires, 1964.
Биографически
В нескольких словах скажу, что я вернулся из России «заплатив по счетам», свободный для того, чтобы располагать собой согласно своей совести, а также свободный от этой тоскливой ситуации кризиса, в котором живет каждый человек до тридцати лет, – кризиса юношеского идеализма и сопротивления реальности.
Добавлю, что короткая остановка в Германии – по возвращении с фронта – и контакт с людьми, которые не принадлежали режиму, пробили в моих убеждениях первую брешь сомнения по поводу значимости победы гитлеризма. Некоторое время я, конечно, сопротивлялся – из упрямства и ложного чувства собственного достоинства – этим новым подозрениям, но постепенно они сделали свою работу» (С. 20).
Далее Ридруэхо, возвращаясь к этой мысли, пишет, что группа наиболее революционно настроенных фалангистов, к которой он принадлежал, видела в участии в гитлеровском предприятии самое простое решение. Мало и плохо информированные, они считали, что все беды Испании происходят от ее подчинения англо-французской гегемонии; в примечании к этому тексту Ридруэхо пишет:
«Было бы мошенничеством и глупостью не сказать об этом. Как всем известно, я был в России в качестве рядового и действительного солдата так называемой Голубой дивизии. Я был тогда – сегодня меня будет легко извинить за это – чисто эмоциональным антикоммунистом… Действительно, я был в России и принимал участие в войне, потому что верил в эту «молодую Европу», героическую и народную… Собирание потом достоверной информации – для меня, как я думаю, пришедшей весьма запоздало, – и долгие размышления в изгнании в течение пяти лет, которыми я заплатил за мое серьезное разногласие с режимом, позволили мне из феномена фашистской кампании извлечь идею совсем отличную…» (С. 109).
Применительно к периоду начала 1950-х гг. Ридруэхо пишет: «Сталин – невольно большой покровитель Франко, согласно общему мнению, – делал всё возможное, чтобы устранить проамериканские настроения, так что люди считали, что рано или поздно этот источник [41] , способствующий изобилию в Европе, для нас иссякнет» (С. 115).
В последней части книги, посвященной «Альтернативам», Ридруэхо снова касается проблем тоталитаризма:
«Мы уже имеем тоталитарное государство, способное вмешиваться и контролировать все социальные установления и сковывать действия индивидуумов обязательной дисциплиной, это так… Тоталитарное государство станет институциональным полностью: мы будем иметь новый абсолютизм, власть более сильную и концентрированную, чем традиционные абсолютистские режимы… Великая война показала, что эта тотальная власть существует в современном Государстве и что в конечном счете она ничем не ограничивается, кроме как решениями этики большинства. Советская революция сначала и фашизм потом, выучив этот урок, разрушили эту этику и в полной мере используют свои ресурсы» (С. 330).
«Советский опыт продемонстрировал несколько вещей, но особенно одну: система революционного пути, твердого руководства, не освобождает от того, что исторический процесс идет своим ходом, особенно в смысле экономического развития. Маргинализация крестьянства, его нищенское существование в течение многих лет, недоедание и чрезмерная усталость рабочих, включение в игру больших масс люмпен-пролетариев, прошедших обработку в уголовной машине, – все это лежит в основе советского чуда плановой экономики. Страдания, неизвестные никакой другой системе в мире, которые испытывали люди, совершавшие героическую промышленную революцию, были, как видно, усугублены повсеместной экономией всего. Кроме того, создается впечатление, что эволюция индивидуального сознания сильно не прогрессировала. <…> Речь не идет, однако, о том, чтобы полемизировать сейчас с феноменом, который лишил полноты жизни четыре поколения людей. Без сомнения, советский социализм, распространенный сегодня на значительную часть планеты, есть необратимая историческая реальность, хотя и никоим образом не окончательная. Более того, формула революционной теории Государственного капитализма и постепенной реализации социалистического порядка оставляет еще некоторое пространство (С. 333) для дальнейших опытов, и те, кому трудно представить себе демократические процессы, начатые с нуля, возможно, думают, что эта единственная формула – поддерживаемая до сего дня Советским Союзом и другими, дотируемыми им, коммунистическими партиями – немедленно утратит свою прежнюю жесткость, в том числе и во внутреннем устройстве современного коммунистического мира, под давлением реальности, которая сопротивляется унификации. Можно думать, что начавшаяся Оттепель и некоторый рост потребления смягчат остроту. <…> Между тем несомненно, что максималистская революция не была способна нигде отменить человеческие беды и усталость, а могла лишь приумножить их – в Холокосте, в исторической модели, примененной с фанатическим презрением ко всякому человеческому сопротивлению и к самим носителям результатов этой модели. В той модели, которая сохранялась верой, что она есть исторический закон, и которая пыталась насильственным образом укорениться и доказать свое мессианское предназначение….» (С. 334).
41
Америка (?) – прим. ред.
Думается, что приведенные мысли Ридруэхо сейчас, после крушения советского социализма, будут в какой-то мере полезными для анализа дальнейшего хода нашей истории.
В 1976 г. в Мадриде вышел сборник, посвященный Ридруэхо и его пути от Фаланги к оппозиции. Для нашей темы представляет интерес небольшой очерк Альберто Креспо «Дионисио в России (зима 1941 – весна 1942)». В нем приводится несколько бытовых эпизодов из жизни солдат Голубой дивизии, обосновывается участие Ридруэхо в ней как результат неудовлетворенности и недовольства политикой Франко, его отхода
Включенная в этот же сборник био-библиография Д. Ридруэхо содержит биографические данные о нем, а также интересную информацию о том, что вопросы коммунизма и России интересовали его и позже. Целый ряд его сообщений из Рима посвящен, например, таким сюжетам, как внешняя политика России, взаимоотношения России с Тито, роль Трайчо Костова в гражданской войне в Испании, судьба испанских военнопленных, дело Норы Корженко и другим; в том числе упомянута его рецензия на изданную в 1949-50 гг. книгу бывшего интербригадовца – итальянца, политэмигранта в СССР Андреса Фамилиари, издавшего под псевдонимом Этторе Ванни книгу «Я, коммунист в России» [43] .
42
Dionisio Ridruejo. De la Falange a la oposicion, «Taurus», Madrid, 1976, p. 81.
43
Dionisio Ridruejo. De la Falange a la oposicion, «Taurus», Madrid, 1976, р. 447.
О позиции Ридруэхо, его общечеловеческих гуманистических убеждениях свидетельствуют слова из его предисловия к книге чилийского поэта Леопольдо Панеро «Личная песня», имеющей подзаголовок «Потерянное письмо Пабло Неруде» (приведено в «Материалах по Латинской Америке» № 6 за март 1954): «Поэма – это кровь из раны… Рана нанесена «Всеобщей песнью», бичующей убийц Федерико Гарсия Лорки и Мигеля Эрнандеса… Нас не огорчает, – говорит Ридруэхо, – что мир подсчитывает каждый день, проведенный в тюрьме бедным Мигелем, или каждую каплю крови, пролитую Федерико. Но это уж слишком, продолжать говорить об этом… после Нюрнберга, Хиросимы, массовых бомбардировок и концентрационных лагерей всего мира…» [44] .
44
РГАЛИ, ф. 631, оп. 26, д. 4358, лл. 24–25.
В советской прессе имя Ридруэхо встречается с начала 1960-х гг., в связи с его социал-демократической деятельностью [45] .
В опубликованной в 1969 г. обширной статье С.П. Пожарской о Голубой дивизии несколько строк посвящены Ридруэхо: «О постепенной эволюции взглядов даже у тех, кто считался «опорой» франкистского режима, свидетельствует книга бывшего члена Национальной хунты Фаланги Дионисио Ридруэхо "Письма в Испанию": стоило ему попасть на фронт и провести несколько месяцев, как настроение у автора резко изменилось. Он продолжает: "В моей жизни русская кампания сыграла положительную роль. У меня не только не осталось ненависти, но я испытывал всё нарастающее чувство привязанности к народу и земле русской. Многие мои товарищи испытывали те же чувства, что и я… Короче говоря, я вернулся из России очищенным от скверны, свободным поступать по велению своей совести". (D. Ridruejo, Escrito en Espana, Buenos-Aires, 1964, pp. 20, 109). Прозрение Ридруэхо было вознаграждено испанскими властями. Он и поныне живет в Испании под строгим политическим надзором, изгнанником в родной стране. А радио Испании всё еще каждое утро передает официальный гимн, слова которого в годы юности написал поэт Ридруэхо…» [46] .
45
См. Литературная газета от 24.05.62, Бесчинства франкистских властей; Иностранная литература, 1960, № 4, с. 180–185; 1962, № 7, с. 260; 1965, № 6, с. 279, А. Ганьи, Остановить прогресс нельзя.
46
С.П. Пожарская, «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941–1943), «Вопросы истории», 1969, № 8, с. 120–121. Нетрудно заметить, что автор статьи тогда была не очень в курсе послевоенной биографии Ридруэхо. Но многие данные статьи, основанные на архивных показаниях испанских перебежчиков, совпадают с дневником Ридруэхо, в частности, о наличии антигерманских настроений у испанских солдат. Автор статьи называет также бывшего капитана ГД Теодора Паламосу, [правильно – Паласиоса] в 1943 г. взятого в плен, осужденного в качестве военного преступника, и после возвращения в Испанию в 1954 г. написавшего книгу «Послы в аду», где «степень искажения истины может сравниться лишь с ненавистью автора к Советскому Союзу».
А вот что пишет о Ридруэхо старый фалангист Рафаэль Гарсия Серрано в своем дневнике 16 апреля 1975 года: «Можно ли сказать, что мне Дионисио Ридруэхо очень симпатичен? По многим его политическим «фортелям» я видел в нем молодого бунтаря-фалангиста, одного из двух создателей Cara del sol, журналиста, который сумел за границей «намять кости» комиссару Альваресу дель Байо, оратора, который способствовал набору добровольцев на дорогу смерти… Правда, человеческая природа Дионисио меня потрясала, как и его изумительная способность принимать ложь за правду. Вопрос, конечно, какие у нее (правды? – ред.) имя и фамилия. Наконец, Дионисио мне очень нравится, несмотря на его «благоглупости». <…> И 30 июня того же года он пишет, что Дионисио Ридруэхо умер от большого сердца, которое он имел. «Он был моим другом и товарищем. Он всегда был переполнен благородством того вида, которое составляет силу и свет для тех, кто здесь и там были защищены его тенью, его именем и силой его диалектики. Открытые сейчас, они осиротели, мы все потеряли друга, а я, кроме того, стойкого товарища…» [47] .
47
Garcia Serrano, Rafael. La paz ha terminado. Los «Dietarios personales» de 1974 y 1975. Barcelona, 1980, p. 124 – 130, 187.