Голубая Луна
Шрифт:
– Лежи спокойно, Натаниель.
– Больно! – воскликнул он сдавленным от боли голосом.
Упав около кровати на колени, я коснулась его лица. Он посмотрел на меня широко распахнутыми почти белыми глазами. У него приоткрылся рот, и вырвался тихий стон. Рука судорожно вцепилась в покрывало, словно ему жизненно необходимо было держаться за что угодно. Я протянула ему свою руку, и его хватка была такой крепкой, что мне пришлось попросить его не раздавить мне ладонь.
Он пробормотал “Прости”, и его тело свела судорога, выгнув позвоночник дугой. Обычно вид обнаженного Натаниеля
Шерри метнулась в ванную. Не думала, что можно быть таким щепетильным, если по профессии ты медсестра.
– Кто это сделал? – спросила я.
– Он – послание нам от местных вампиров, – ответил Ашер.
– Что за послание?
Натаниеля скрутило на кровати, второй рукой он тоже схватился за меня. По щекам медленно стекли две слезы.
– Они допрашивали меня и спрашивали, зачем мы сюда приехали.
Он мотал головой, так что я заметила у него на шее отметину. Высвободив одну руку, я отвела темно-рыжие волосы так, чтобы рассмотреть ее поближе. На гладкой коже был укус вампира. След был аккуратным, чистым, но кожа вокруг была чуть темнее, чем должна была быть.
– Это сделал один из вас? – спросила я у своих.
– Я пил кровь со сгиба руки, – ответил Ашер. – Это след Колина.
Натаниель тем временем расслабился, судорога прошла.
– Я говорил, что мы здесь, чтобы спасти Ричарда. Я говорил им правду, опять и опять.
Его рука дернулась, а глаза закатились, словно он пережидал очередную волну боли. Через несколько секунд он открыл глаза, рука чуть расслабилась.
– Они мне не поверили.
Из ванной вышла Шерри. Она попыталась аккуратно, но настойчиво оттеснить меня в сторону, но Натаниель еще сильнее вцепился в мою руку. Поэтому Шерри настояла, чтобы я села на колени в изголовье кровати, так, чтобы он мог держать меня за руку, но я бы не мешала ей. Она начала рассматривать раны у Натаниеля на груди. По жизни она была чрезмерно покорной, почти ненадежной из-за этого, но стоило кому-нибудь пострадать физически, и Шерри превращалась в другого человека. Она становилась Сестрой Шерри, а сучка-в-коже-из-ада становилась ее тайной личностью.
– У тебя в домике есть аптечка? – спросила она.
– Нет, – покачала я головой.
– У меня есть в одном из чемоданов, – сказала Шерри.
– Я принесу, – предложил Джейсон и направился к двери.
– Стой, – сказала я. – Джамиль, сходи с ним. Не хочу, чтобы сегодня схватили еще кого-нибудь.
Спорить никто не стал. Первый раз. Вервольфы просто пошли к двери. Дамиану пришлось подвинуться, чтобы выпустить их наружу. Он закрыл дверь и прислонился к ней. Его глаза горели глубоким темно-зеленым, словно изумруд, огнем. Бледная кожа почти просвечивала: признак, который выдавал вампа, постепенно терявшего свою человеческую сущность. Сильные чувства – страх, вожделение, гнев – делают такое с более слабыми вампирами.
Я перевела взгляд на Ашера. Он был… нормальным. Он стоял у кровати, красивый, трагичный, с пустым невозмутимым лицом. Выражение было совсем как у Жан-Клода,
– Я думала, Колин либо атакует нас прямо, либо оставит в покое, – сказала я. – А о таком дерьме никто ничего не говорил.
– Это было… неожиданно, – медленно сказал Ашер.
– Ну так объясни мне.
Оттолкнувшись от двери, Дамиан стремительно пересек комнату, каждое движение было наполнено гневом.
– Они пытали его только потому, что им это нравится. Они вампиры, но питаются больше, чем только кровью.
– О чем ты, Дамиан?
– Они питались его страхом.
Я перевела взгляд с его светящегося лица на Ашера, потом опять на Дамиана.
– Ты имеешь в виду буквально, так?
Дамиан кивнул.
– Та, что обратила меня, была такой же. Она могла питаться страхом так же, как кровью. Она днями могла питаться только ужасом, а потом внезапно захотеть крови. Но она не только питалась, она устраивала резню. Она выходила в зал вся в крови, скользкая от нее. Потом она заставляла меня…
Его голос затих. Он посмотрел на меня, и я увидела, что в его глазах горит уже неприкрытый зеленый огонь, словно его сила разъедала кость глазниц.
– Я почувствовал это, когда мы встретили Колина. Почуял. Он такой же, как она. Ночная фурия, мора.
– Что еще за черт эта твоя ночная фурия или мора? И что значит, ты встретил Колина? Я думала, вы спасли Натаниеля.
– Нет, они сами нам его отдали, – сказал Ашер. – Если бы мы его не увидели, послание не было бы доставлено.
Нас прервала Шерри.
– У него пропадает пульс, а кожа совсем холодная. У него шок. Порезы на груди поверхностные. Даже два укуса вампиров за одну ночь не должны были вызвать шока. Мы быстро исцеляемся.
– Там есть третий укус, – сказал Ашер.
При всем, что происходило, его голос звучал абсолютно спокойно, словно его это не касалось.
Шерри осмотрела Натаниеля, затем дотронулась до его бедра и развела ему ноги.
– Конечно же, бедренная артерия. Почему кожа около обоих укусов изменила цвет? – она дотронулась до внутренней поверхности его бедра. – И он очень холодный.
Натаниель снова скорчился. Отпустив мою руку, он потянулся ко мне, словно просил его обнять. Он схватил меня за предплечье и рубашку. Глаза у него были дикие.
– Болит!
– Где болит? – спросила я.
– Укусы заражены, – сказал Ашер.
– Что значит, заражены?
– Считай, что это яд.
– Он оборотень, у них иммунитет к ядам, – возразила я.
– Но не к этому, – сказал Ашер.
– Что это за яд? – спросила Шерри.
В дверь постучали, и Джейсон крикнул:
– Это мы.
Дамиан посмотрел на меня. Огонь в глазах утих до спокойного сияния, а кожа вернула себе молочное совершенство, которое проходило за нормальное.
Я кивнула.
Он открыл дверь. Вошел Джейсон с аптечкой побольше размером, чем некоторые дорожные сумки. Похоже, в другой жизни Шерри была герл-скаутом. Подобно темной грозной тени, за Джейсоном последовал Джамиль.
– Яд, от которого не поможет ничто из этой маленькой сумочки, – сказал Ашер.
Я уставилась на него, вдруг поняв, что он только что сказал.