Голубая моль
Шрифт:
Бабакова начала с того, что Россия переживает непростой момент и поэтому каждый должен сплотиться и всемерно посодействовать ей. И каждое участие в общественных мероприятиях – это вклад в копилку повышения благосостояния народа. А неучастие – наоборот, радость врагу. Как прогул, практически. О чем тоже сказал поэт. На возражение Егора Егоровича в том смысле, что за свою трудовую деятельность он не совершил ни одного прогула, вся делегация дружно начала кричать, что вот поэтому-то, и по другим высокочеловеческим качеством его и выдвигают на роль главы «Великолепной семьи». Бабакова напомнила, кстати, о неисчислимых грамотах, полученных Егором Егоровичем в свое время и должен же он как-то отблагодарить общество. Группа поддержки не давала ему раскрыть рта и он в конце концов махнул рукой:
– Ладно, как я понимаю, мне следует
– Ну конечно, жизнерадостную какую-нибудь.»Идет солдат по городу», например – предложил кто-то из прибывших.
– Нет, это уже старо. Уже состарилось, – не согласились другие.
– Но ведь солдат-то в песне молодой.
–Так это когда было, сейчас-то он, наверное, уж на пенсии, нянчит внуков.
– Ну если поновей, тогда, может, «Нечего надеть, что ни говори, износились платья…»?
Но этой идее воспротивился Егор Егорович:
– При чем тут платья? Да и, сдается мне, не износились, а «не нравятся».
–Точно – подтвердил кто-то из делегации. Ну тогда какую же? Может, романс?
– Романсы – у кого финансы. – рассудительно сказал хозяин дома. – «Шумел камыш» – нет возражений?.
– Н-да, хорошая песня, но уж слишком какая-то гулящая – с сомнением заметила Бабакова.
– Ну тогда «Любо братцы, любо…» – начал терять терпение Егор Егорович. – Пойдет?
– О-о, еще как пойдет! – уловив его настроение, восторженно заверила на этот раз Бабакова.
На том и порешили. Что до Марии Васильевны, с ней было намного проще, поскольку она как работник администрации, в первую голову должна была быть заинтересована в выставлении на конкурс команды от Коковищ. А потому тут никаких заминок не возникло, так же, как и с вовлечением в это мероприятие остальных Вершининых, включая Дарью.
Оно прошло блестяще. Егор Егорович перед выходом на сцену выпил граммов сто водки, зажевав, чтобы отбить запах, лимонной коркой и исполнил свой номер, вызвав большой энтузиазм зрителей. Правда, оказавшись лицом к лицу с аудиторией, он забыл напрочь, какую же песню ему следовало исполнить, и сходу выдал «Ах, зачем эта ночь так была хороша…», чем вызвал некоторое недоумение членов агитационной бригады во главе с г-жой Бабаковой. Но все прошло гладко, если не считать одной помарки: он спел «Не видала она, как я в церкви стоял: прислонившись к стене, безуспешно рыдал». Никто не стал смеяться и свистеть, надо думать, зрители слабо знали текст. Егора Егоровича вызвали на бис. Он подошел к аккомпаниатору и что-то шепнул ему на ухо. Тот наморщил лоб, пожал плечами и помотал головой, а затем, протянув ладонь лодочкойв сторону Егора Егоровича, словно прося подаяние, объявил:
– Следующая песня будет исполнена а-капелла!
И точно: солист исполнил ее без всякого музыкального сопровождения, что было, пожалуй, даже лучше, а в одном месте, там где «Зачем, зачем , о люди злыя, вы их разрознили сердца?» там и сям в зале начали сморкаться в платочки.
Далее был выход Марии Васильевны, и она с Дарьей на руках исполнила несколько тактов вальса, получив свою долю аплодисментов. Выступление Власа также было вполне успешным: он двадцать раз выжал правой двухпудовую гирю. Сергей сыграл на гармошке полонез Огинского, который разучивал без малого неделю, но зато и сбацал без сучка и задоринки. Ленка прочитала без всякой шпаргалки главу из «Евгения Онегина», ввергнув в сон менее стойкую часть зала, и тоже была вознаграждена аплодисментами, за то, в основном, что все-таки остановилась. Вася выставил на обозрение макет корабля. Дарья на первый раз ограничилась тем, что измочила пеленки.
Словом, выступила семья Вершининых отлично и приз получила неслабый – телевизор с диагональю 120. Заместитель мэра района по социальным вопросам, вручая награду, сказала, что такие семьи – гордость и достояние района, а также – и страны, и ее будущее. Надежда и опора государства. Она недавно была назначена замом и получалось у нее вполне натурально. Заместительница растрогалась, а в зале вновь послышалось сморкание. Но не все, разумеется, были довольны конкурсом. Особенно не понравились его результаты Настасье Саввишне, бухгалтеру Коковищенской школы. Она утверждала, что-де Вершинины заняли первое исключительно благодаря обитанию Марии Васильевны в сельской администрации, а во власти, как известно, рука руку поголовно моет. И что некоторые выступили
***
К назначенному времени начали прибывать гости: подруги и сослуживцы Марии Васильевны, приятели Егора Егоровича и один его старый институтский друг, работающий в Москве и приехавший в Сибирск в командировку. Приехали на такси старики Ребровы; не было только Андрея.
–И куда он подевался? – недоумевал старший Ребров. – Ведь собирался! Ну, вы, Егорыч, начинайте – подтянется.
Принесли разнаряженную именинницу , которая разместилась с матерью во главе стола, Егор Егорович поднялся со стопкой в руке и сказал так:
– Дорогая ты наша Дарья Егоровна! Разреши поздравить тебя с днем рождения и пожелать здоровья, счастья и долгих лет жизни в окружении родных и друзей! Запомни этот прекрасный день! А мы дарим тебе новую кроватку, летние туфли – и что еще, Васильевна? – и много чего еще. Будь здорова, расти большая!
На Дарью эта речь особого впечатления не произвела, но все прочие дружно захлопали и выпили стоя.
Затем поздравили младшую Вершинину Ребровы, презентовав ей роскошного белого медведя, хотя и ненастоящего, и пять тысяч рублей, дабы она сама выбрала себе еще подарок по вкусу. Тут кстати, появился и младший Ребров и присоединился к поздравлению. Все дружно выпили. Надо сказать, что в Сибири с мизерными, позорными подарками в гости ходить не принято. При совпавшем со свадьбой или юбилеем безденежье человек залезет в долги, возьмет кредит или заложит фамильный перстень, но придет на праздник с достойным подарком. Доподлинно неизвестно, случались ли грабежи, если у него (человека) не было других возможностей достать средства на подарок, но полностью исключать такую вероятность нельзя: ходила молва о том, что некий молодой человек стянул барсетку у одного респектабельного господина, и попался. На тупой вопрос, зачем ему деньги, он ответил «Иду на свадьбу друга». Понятно, что на свадьбу он уже не пошел, и не по своей воле. Хотя задержавшие его понимали, что не попрется же человек на свадьбу друга с пустыми руками. Да. Порядочный сибиряк в любом случае явится на торжество с весомым взносом. Ребровы отвалили Дарье в этот день едва ли не половину своей пенсии, получив еще подкрепление от Андрея. Основательными были и дары всех других гостей. Но уж и угощали их на славу! Тут присутствовали и шампанское, и коньяк, и водка и – на любителя – самогонка. Был запеченный поросенок, осетрина, при том что осетры в Коке отродясь не водились. Черной икры, правда, не было, но красной – завались. Варенья, соленья, копченья – для сладостей, фруктов и прочих тортов ни у кого уже не хватило здоровья. Понятно, копили на все три месяца. Московский гость, поотвыкший уже от обычаев этих мест, время от времени сконфуженно икал, но компанию не покидал. Словом, все были довольны и веселы, за исключением младшего Вершинина. Василий время от времени ловил на себе зверские взгляды Андрея, а один раз ему был показан даже кулак.
Тем временем Дарья, пользуясь своим привилегированным положением и раззадорившаяся от всеобщего внимания и шума, игнорировала попытки уложить ее спать и считала, что ей место – лишь на руках. Конечно, брали ее только члены семейства именинницы, имевшие каждодневный опыт обращения с ней и к тому же остававшиеся трезвыми, за исключением Егора Егоровича. Так как у нее были голубые глаза, одели ее на праздник соответственно: белое платье с голубыми кружевными рюшками, маленькая голубая безрукавка– чтобы не продуло, когда будет постоянно открываться и закрываться входная дверь, и большой тоже голубой бант, который она то и дело норовила сдернуть с головы. Крестному ее ненадолго все же доверили. Она сразу решила отведать на вкус его свитер и вцепилась в рукав.
–Да это же моль! – воскликнул Андрей Ребров. – Она любит грызть шерсть!
– Какое – грызть? У нее и зубы-то, поди, еще не выросли! – засмеялся кто-то из гостей.
– Не скажите. Она скоро рукав мне насквозь прогрызет. Чисто моль! Моль голубая. – Он слегка приплюснул ей нос, чтобы она выпустила свитер изо рта и не наглоталась шерсти. –
Моль, вообще-то, пока летает, ничего не грызет. Но это же не простая, моль, ох, не простая! Она еще себя покажет!
С этим утверждением спорить не стали, все признали, что моль эта действительно выдающаяся, за что дружно и выпили.