Голубое зарево (в сокращении)
Шрифт:
– Как его можно погрузить на самолет?
– торопливо спросил Саккоро.
– Прежде всего, на самолете нужно установить источник питания. Несколько аккумуляторов. Хранилище с антижелезом необходимо также перевезти на аэродром, не отключая электропитания...
В лабораторию, запыхавшись, влетел Родштейн.
– Род!
– воскликнул Френк.
– Почему вы здесь?
Родштейн, как бы не слыша его, подбежал к прессу. Он вытер потное лицо носовым платком и обвел собравшихся выпученными желтыми
– Шикарное сборище, - пробормотал он.
– Давно мечтал встретить всех вместе!
Семвол вскочил на ноги. Он почуял что-то недоброе.
– Стоп, господин бывший полковник, - крикнул Родштейн и деловито вытащил из кармана огромный маузер.
– Я давно собирался с вами поговорить...
Все в ужасе смотрели на толстого немца. Он злобно улыбался...
Не сводя глаз с Саккоро, Семвола и летчиков, он обратился к Френку:
– Из того, что вы задумали, ничего не выйдет. Идите на берег. Там вас ждет Лиз!
– Род!
– Идите на берег, говорю вам! Здесь вам делать больше нечего!
Саккоро истерически закричал:
– Вышвырните это гнусное чудовище? Чего вы стоите?
– Одно движение - и вы мертвецы.
Родштейн поднял пистолет.
– Френк, не будьте дураком и убирайтесь отсюда!
– крикнул он.
– Вы с ума сошли, - шептал Френк, которому начало казаться, что он сходит с ума.
Родштейн начал отвратительно смеяться.
– Я был бы последней скотиной, если бы разрешил этой сволочи завладеть...
Он продолжал хохотать.
– Вы не физик, а болван, Френк, - кричал Родштейн.
– Давным-давно я поменял полюса на масс-спектрометре!
– Вы?..
– Да. Теперь убирайтесь поскорее. Лиз вас ждет.
Френк попятился к двери.
– Стойте!
– закричал Семвол.
– Куда вы уходите?
– Идите, идите, Френк. Я расправлюсь с ними сам!
"Поменял полюса, поменял полюса..."
Опять ослепительное солнце!
Он выбежал из бункера и помчался туда, где на волнах колыхалась небольшая лодка. Лиз стояла в открытой кабине гидроплана и махала ему.
– Поменял полюса! Род изменил полярность!
– кричал ей Френк.
– Скорее, скорее, - звала она.
– Родштейн изменил полярность! У них нет никакого антижелеза, у них обыкновенное железо!
– Я знаю! Скорее...
ГОЛУБОЕ ЗАРЕВО
1.
– Профессор Мюллер, мы очень вам благодарны за то, что вы согласились приехать сюда и помочь нам в одном важном деле, - Базанов прекрасно говорил по-немецки.
Это вызвало у Мюллера едва уловимое удивление. Затем он нахмурил брови и задумался. Где-то он встречался с этим русским? Встречался ли?
– Если я действительно вам помогу, буду очень рад...
Базанов протянул Мюллеру сигареты и щелкнул зажигалкой. Пока тот прикуривал,
– Товарищ Петер?
– спросил Базанов.
Мюллер вздрогнул - узнал. Как давно это было!..
...Первый год войны. Канун Нового года. Подмосковная деревушка, затерявшаяся среди дремучих, непроходимых лесов и глубоких снежных сугробов... Он особенно хорошо помнит эти ели и эти сугробы.
Мюллер, радист-шифровальщик штаба одного из специальных подразделений танковой дивизии, вошел в избу, держа в руках радиограмму. В избе было накурено и едва коптила керосиновая лампа. За столом собрались высшие немецкие офицеры, чтобы отпраздновать Новый год. Возле каждого - стакан водки.
Радиограмма говорила о потерях немецкой армии под Москвой. Страшные потери. До Нового года оставалось несколько минут, когда генерал прочел сводку. Он вытащил пистолет, встал, снова сел.
– Вот что, обер-лейтенант, - обратился он к Мюллеру.
– Наверное, вам, при вашей должности, еще не удалось убить ни одного русского. Там, в сарае, сидит один, их разведчик. Берите его и ровно в полночь расстреляйте. Бог войны требует жертвы.
...Они шли по снегу. Русский - заложив руки за спину. Мюллер с пистолетом шагал за ним. Странно - этот русский поет! Вполголоса поет веселую песенку. Он босой, ноги его, наверное, давно окоченели. Мюллеру стало страшно от этой отрешенности, от этого бесстрашия человека, которого он должен расстрелять.
– Не зацепитесь. Здесь в сугробах ветки деревьев, - предупредил русский.
– Вот вам мои сапоги, бегите!
– прошептал Мюллер.
– А вы?
– Скажу, что на меня напали партизаны. Возьмите и шинель.
– Но...
– Бегите, бегите...
– Вы замечательный человек! Как ваше имя?
– Петер.
– Прощайте, товарищ Петер...
Когда шорох ветвей утих, Мюллер несколько раз выстрелил вверх...
Он тогда и не подозревал, что штурмфюрер СС Рейнмахер такой проницательный человек. Мюллера без труда уличили во лжи. Русский, оказывается, был важная птица.
Мюллер узнал, что такое пытки. Так появилась на его груди кроваво-красная надпись. А после он бежал, доктор Роберто помог ему...
– Думаю, там, на островах, вам приходилось нелегко, - говорил Базанов, глядя на Мюллера смеющимися глазами.
– Самое неприятное, что все затянулось на десятки лет. Это было испытание на терпение, часто на бессилие. Ужасно, когда ничего не можешь сделать... В последние годы такое у меня было очень часто. Я видел, как они шли вперед, и не мог помешать. Я все ждал, что на острова прибудет какая-нибудь международная комиссия и начнет расследование. Но она не приезжала.
Базанов нажал кнопку, вошел адъютант.