Голубой горизонт
Шрифт:
Из своих нор и берлог выбрались хищники, пировать в этом изобилии. Котс с удивлением смотрел, как гиены, шакалы, леопарды осмелели от жадности, набросились на груды насекомых и принялись пожирать их. Даже львиный прайд присоединился к пиршеству. Звери прошли совсем рядом с Котсом, но как будто даже не заметили людей и лошадей, настолько все были заняты пиром. Как пасущийся скот, разошлись они по равнине, опустив носы к земле, пожирая кишащие груды саранчи, размалывая их огромными челюстями. Львята с набитыми животами вставали на задние лапы и сбивали насекомых в воздухе, если те пытались взлететь.
Солдаты Котса расчистили участок и развели костер.
На следующее утро взошедшее солнце осветило странный допотопный тусклый ландшафт. Лучи солнца быстро согрели оцепеневших от ночного холода насекомых. Саранча задвигалась, начала расправлять крылья и гудела, как проснувшийся улей. Неожиданно, словно по сигналу, вся масса поднялась в воздух и полетела на восток, несомая утренним ветром. Много часов над головой струился темный поток, но, когда солнце достигло зенита, рой улетел. Небо снова стало безупречно голубым и чистым.
Но пейзаж неузнаваемо изменился. Деревья начисто лишились листвы, обломанные ветви покрывали землю у стволов. Казалось, пожар пожрал всю зелень – каждый листок и каждый побег. Исчезла золотая трава, которая раскачивалась на ветру, как волнующийся океан. Место травы заняла каменистая пустыня.
Лошади принюхивались к голой земле и камням и стояли безутешно, в их пустых животах уже урчало. Котс поднялся на ближайший холм и в подзорную трубу осмотрел каменистую пустыню. Исчезли стада антилоп куду и квагги, которые еще накануне были видны повсюду. Очень далеко Котс разглядел облако пыли, должно быть, поднятое исходом последних стад из этого опустошенного вельда. Животные уходили на юг в поисках других пастбищ, еще не тронутых саранчой.
Котс спустился с холма. Оживленно спорившие люди замолчали при его приближении. Наливая себе кофе из черного котелка, Котс разглядывал их лица. Последние крупинки сахара были истрачены несколько недель назад. Котс сделал глоток и рявкнул:
– Да, Удеман! Что тебя тревожит? У тебя выражение лица старухи с почечуем, будь он неладен!
– Лошадям негде пастись, – выпалил Удеман.
Котс сделал вид, что это откровение его изумило.
– Сержант Удеман, я благодарен за то, что ты указал мне на это. Без твоего острого глаза сам бы я не заметил.
Услышав насмешку, Удеман мрачно нахмурился. Он был достаточно разговорчив и образован, чтобы не уступать Котсу в речистости.
– Ксиа говорит, что дикие стада знают путь к ближайшим пастбищам. Если мы пойдем за ними, они нас приведут.
– Пожалуйста, продолжайте, сержант. Я никогда не устаю наслаждаться перлами вашей мудрости.
– Ксиа говорит, что стада еще с вечера двинулись на юг.
– Да. – Котс кивнул и шумно подул на горячий кофе. – Ксиа прав. Я видел это с вершины того холма. – Он показал чашкой.
– Мы должны идти на юг, чтобы найти пастбище для лошадей, – упрямо продолжал Удеман.
– Один вопрос, сержант. В какую сторону ведут следы фургонов Джеймса Кортни?
И он опять с помощью кружки показал на глубокие рытвины, которые сейчас, когда их не закрывала трава, стали еще заметнее.
Удеман приподнял шляпу и почесал лысину.
– На северо-восток.
– Если мы пойдем на юг, поймаем мы Кортни? – ласково спросил
– Да, но…
Удеман замолчал.
– Что – но?
– Капитан, сэр, без лошадей мы не сможем вернуться в колонию.
Котс встал и выплеснул кофе из чашки на землю.
– Мы здесь, Удеман, для того чтобы поймать Кортни, а не для того, чтобы возвращаться в колонию. По коням! – Он посмотрел на Ксиа. – Ну, желтый бабуин, снова бери след и глотай ветер.
В ручьях и реках, которые они пересекали, была вода, но травы в вельде не было. Проехали пятьдесят, потом сто лиг без пастбищ. В более крупных реках встречались водные растения и стебли лилий под поверхностью. Солдаты входили в воду, штыками нарезали растения и кормили лошадей. В одной узкой долине с крутыми стенами не вся листва на деревьях оказалась съеденной. Они карабкались на деревья и срубали ветви с листвой, которые сами не обломились под тяжестью саранчи. Лошади жадно поедали зеленую листву, но это не был их обычный корм, и они мало что получали от него.
К тому времени у всех лошадей были заметны признаки истощения, но решимость не оставила Котса. Он вел свой отряд по опустошенной местности. Лошади так ослабели, что всадники на всех подъемах вынуждены были спешиваться, чтобы беречь силы животных.
Люди тоже голодали. Дичь исчезла вместе с травой. Некогда кишевший жизнью вельд превратился в пустыню. Съели остатки продовольствия из кожаных мешков и перешли на падалицу, какую удавалось отыскать в загубленном вельде.
Ксиа камнем из пращи убивал синеголовых ящериц, живших среди камней с незапамятных времен; раскапывали норы кротов и полевых крыс, питавшихся уцелевшими корнями. Добычу жарили, не снимая шкуру и не свежуя – ведь это означало бы потерю бесценной пищи. Тушки целиком бросали на уголья и ждали, пока шерсть выгорит, кожа почернеет и тушка раскроется. Потом руками хватали полусырое мясо с мелкими костями. Отброшенные кости, как гиена, пожирал Ксиа.
Он обнаружил сокровище – покинутое гнездо страуса. В углублении на земле лежали семь яиц цвета слоновой кости. Каждое размером почти с голову самого Ксиа. Бушмен возбужденно запрыгал у гнезда.
– Еще одно сокровище, которое нашел для вас мудрый Ксиа. Страус – мой тотем, и он оставил это для нас. – Ксиа менял тотемы с такой же легкостью, с какой брал бы новую женщину. – Без Ксиа вы давно бы умерли с голоду.
Он выбрал одно из яиц, поставил его вертикально на землю, потом обернул тетиву лука вокруг древка стрелы. Острие стрелы он приставил к верхушке яйца. И принялся быстро тянуть тетиву туда-сюда, быстро вращая при этом стрелу. Острие аккуратно разрезало толстую скорлупу. Когда скорлупа лопнула, зашипел выходящий газ и из яйца в воздух поднялся желтый фонтан, как шампанское из бутылки, которую сильно встряхнули. Ксиа припал ртом к отверстию яйца и принялся сосать содержимое.
Окружающие с тревожными возгласами отскочили: до них донесся отвратительный запах.
– Клянусь матерью бешеной собаки! – воскликнул Котс. – Эта штука протухла.
Ксиа от удовольствия выкатил глаза, но не отрывался от яйца, чтобы желтая жидкость не пролилась на землю и не пропала. Он жадно глотал ее.
– Эти яйца после сезона спаривания полгода пролежали здесь на солнце. Они так протухли, что отравят и гиену.
Удеман подавился и отвернулся. Сидя у гнезда, Ксиа выпил два яйца подряд; он только рыгал и довольно смеялся. Затем сложил оставшиеся яйца в кожаный мешок. Надел мешок на плечо и снова пошел по следу каравана Джима Кортни.