Голубые искры
Шрифт:
– Деда, на тебя в автобусе место занять?
– спросила Зина, проходя с группой мимо диванчика, на котором сидел Яков Петрович.
– Нет, я в автобусе не поеду. Мне в музее нужно еще кое-какие дела уладить. Езжай.
– Ну, мы побежали.
– Зина взяла идущего рядом Генриха за руку, и дети убежали.
Вера Федоровна, рассчитываясь за экскурсию по этнографической части музея, небрежно положила перед Еленой Кузьминичной тысячерублевую купюру.
– Сдачи не надо, - произнесла она и пошла танцующей походкой к ожидавшему ее Алексею Михайловичу.
– Нет уж, милочка, вы сдачу возьмите! И билетики тоже, - протягивая билеты и
Но Вера Федоровна уже шла рядом с мужчиной.
– Оставьте на чай, - бросила она через плечо, не поворачивая головы.
Яков Петрович взял у старенькой женщины деньги, догнал в коридоре уходящую пару и сказал, протягивая билеты и деньги:
– Вера Федоровна, вам сказали: сдачу возьмите!
Глаза молодой учительницы широко раскрылись, пушистые реснички удивленно захлопали:
– Вы что, Яков Петрович?!
– Вам сказали: сдачу возьмите!
– еще раз негромко произнес старый мужчина, и в голосе его было что-то такое, что заставило Веру Федоровну послушно взять деньги.
– Это вам не Европа, - улыбнулся Алексей Михайлович.
Вера Федоровна выбросила билеты в урну, мимо которой они проходили, и ничего не ответила.
Дома в комнате Генриха слышалась музыка, временами - смех Зины, ранцы с учебниками были брошены на стуле в прихожей. Дети отдыхали.
Яков Петрович, стараясь не шуметь, прошел в свою комнату, выложил на стол взятые из музея вещи: две коробочки со своими орденами и папку с грамотами, фотографии. Директор музея снова просила его не забирать награды, уверяла, что экспозиция зала Трудовой славы будет восстанавливаться ежегодно ко Дню города, что змеи и бабочки - это все временное, но Прохоров был настойчив, и награды ему вернули.
– Извините, Яков Петрович, что так получилось. Нас вынудили сдать залы в аренду. В мае и ко Дню города мы надеемся восстановить выставки: и военную, и трудовую. Мы к вам снова обратимся, - говорила ему заведующая музеем, оправдываясь, при прощании.
– Надежда Николаевна, да я не обижаюсь. Домой он добирался на трамвае.
Прохоров достал из коробочки орден Трудового Красного Знамени и сел на диван, любуясь наградой. Яков Петрович прожил интересную жизнь, его ценили. У него были комсомольские награды: значки с надписями "Ленинский зачет", "Мастер-умелец", значок ЦК ВЛКСМ "Молодому передовику производства". Были медали "За доблестный труд в ознаменование столетия со дня рождения В.И. Ленина", серебряная медаль "За трудовое отличие", медаль "Ветеран труда". Был красивый серебряный орден Знак Почета. Но больше всего он ценил этот - пятиугольная орденская колодочка обтянута голубой лентой с синей каймой и под ней сам орден - с рубиновой эмалью знамя с буквами СССР, в центре ордена - серп и молот, по краю надпись "Пролетарии всех стран - соединяйтесь!", снизу колоски и красная рубиновая звездочка. А на обороте надпись "Монетный двор" и личный номер его, Якова Петровича Прохорова, награды - 257 843.
После войны Россия возрождалась из пепелищ, строились новые заводы. В маленьком городке на Урале решено было построить первый и единственный в Союзе завод по выпуску циркония - металла, с удивительными, невиданными свойствами: он был легок, обладал необычайными антикоррозионными свойствами, из него делались сборки для урановых реакторов электростанций, подводных лодок, атомных ледоколов. При термообработке металлу можно было придать любую устойчивую окраску, он был востребован
Но технология изготовления металла и изделий из него давалась нелегко. Стружка металла легко воспламенялась. При обработке на станках применялось эмульсионное охлаждение. Но при сверлении глубоких отверстий, при токарной обработке внутренних полостей охлаждающая жидкость в недостаточной мере поступала к режущим кромкам инструмента, сверла и резцы "горели", их приходилось часто менять, скорость обработки была мала, некоторые изделия приходилось делать из двух частей, а потом соединять сваркой.
Токарю Прохорову пришла в голову мысль - изготовить сверло полым, с двумя отверстиями, по которым эмульсия под напором поступала бы непосредственно к режущим кромкам сверла. И тогда можно будет сверлить глухие отверстия в деталях на глубину сверла при его высоких оборотах. Он поделился идеей с начальником инструментального участка. Тот загорелся этой мыслью. Вечерами, после работы, они оставались в корпусе цеха, обдумывая, как сделать сверло пустотелым, как подвести к нему шланг с жидкостью, как приварить твердосплавные пластинки. Потом начались эксперименты. Пришлось в работу посвятить начальника цеха: сверхурочно работать не полагалось, в случае травматизма всем виновным грозило уголовное наказание. Начальник цеха понял важность задумки и взял ответственность на себя. Он же помог в реализации идеи создания пустотелого резца с охлаждением режущей части непосредственно у твердосплавной пластинки резца.
И вот пришел день триумфа: образцы резцов и сверл были созданы, производительность обещала вырасти кратно, директор завода сообщил о проведенных работах в Москву.
Курировал строительство завода и его работу министр обороны, маршал Советского Союза Дмитрий Федорович Лебедев. Он должен был приехать на официальный пуск нового производства. В городе его ждали. В день приезда, в середине сентября, на летном поле небольшого аэродрома, принадлежащего городскому клубу ДОСААФ, по инициативе секретаря Горкома КПСС были выстроены школьники в белых рубашках, с пионерскими галстуками на груди - они должны были приветствовать высокого московского гостя, прочесть сочиненные и утвержденные городским начальством речевки.
Дмитрий Федорович прилетел на вертолете. Увидев ожидавших его пионеров, посиневших от холода, он повернулся к секретарю Горкома:
– Это еще что цирк?! Всех детей в столовую! Горячий обед и кофе! И по домам!
– Я сейчас дам указание, Дмитрий Федорович!
– Никаких указаний. Займитесь лично!
Первый секретарь горкома КПСС побежал к автобусу, высокий гость в сопровождении директора завода сел в ожидавшую его машину, охрана - в две другие, и кортеж поехал на завод.
Дирекция завода в ожидании высокого гостя продумала маршрут его движения, убрали с пути ящики с несмонтированным оборудованием, неустановленные вентиляторы, вычистили цех циркониевого производства, покрасили станки. Въехав на территорию предприятия, директор завода показал шоферу, куда ехать, но маршал приказал ему ехать в другую сторону, остановив кортеж у неказистого цеха вспомогательного производства. Делегация прошла по нему пешком, обходя лужи, кучи заводского хлама, ящики с оборудованием. Чувствовалось, что министр знал расположение завода. Направились к циркониевому производству. Войдя в сияющий чистотой корпус, маршал повернулся к директору завода: