Голубые огни Йокогамы

Обрегон Николас

– Выходите из машины спиной ко мне, руки за головой!

На долю секунды все замерло.

А потом машина резко рванула вперед, и красные точки исчезли в тумане. Ивата выбрался из обломков и заковылял подальше от дома. Он чувствовал, что по его лицу и по ребрам течет кровь, а лодыжка горит – большой привет «исудзу». По дороге к машине он несколько раз отключался. Оказавшись на заднем сиденье, он набрал номер Сакаи, но она не отвечала. Задыхаясь, он набрал телефон службы спасения

и продиктовал номер своего значка.

– Черная «хонда-одиссей» десятого года, повреждения на капоте…

– Алло? Инспектор? Алло!

– Попытка наезда на полицейского…

– Алло! Инспектор! Вы меня слышите?..

Взгляд Иваты уперся в часы на приборной доске. Перед глазами запрыгали звездочки, а потом разлилась темнота.

Его дыхание становилось все тише и тише.

Глаза закрылись. Он отключился.

Глава 9

Послание к галатам

Как холодно.

Первый день 1986 года.

Огромный, суетливый автовокзал.

Стрелки часов показывают 8:20 утра – время он уже научился понимать.

Косуке крепко держался за мамину руку, хотя не поспевал за ее шагом.

Она то и дело оглядывалась, на лбу у нее блестели капли пота.

С Косуке раньше такого еще не бывало.

Он тоже стал оглядываться, хотя и не понимал зачем.

– А что ты ищешь? Я тоже хочу, – сказал он, задрав повыше голову.

Она словно не слышала его.

Ее челюсть двигалась, когда она изо всех сил сжимала зубы.

Косуке уже знал: когда она такая, лучше помалкивать, не задавать вопросов.

Одни автобусы приезжали, другие уезжали. Семейные пассажиры стояли в ожидании опаздывающих родственников, чтобы, соединившись с ними, вместе продолжить путь.

Косуке знал, что у него, кроме матери, больше никого нет.

Они подошли к стоянке автобусов, от которых сильно пахло бензином.

Она усадила его на скамью возле сломанного автомата для напитков и рядом положила его рюкзачок с капитаном Цубасой⁹.

И все время оглядывалась. Розовые уголки ее век над лихорадочно метавшимися по сторонам глазами блестели от влаги.

– Косуке, твоей маме нужно кое-куда поехать по делам, ты понимаешь?

Она никогда не говорила «я», «мне».

Он кивнул, хотя внутри у него все так и сжалось.

– Не потеряй рюкзачок, ладно?

Косуке снова кивнул.

Она повернулась, готовая уйти.

Задержалась на месте. Развернулась и присела перед ним, так что он почувствовал запах ее потного тела.

– Косуке, оставайся и сиди здесь, на виду. Ты помнишь стишок?

Косуке кивнул.

– Давай,

расскажи.

– Один – горе… Два – балаган…

– Умничка! Давай дальше.

Она улыбнулась, одновременно покусывая губы.

Она была очень красивая. Косуке не мог не заметить, что люди с трудом отводили от нее взгляд.

Так бывает, когда случается авария.

Или когда по улице идет сумасшедший.

Она вытащила из-за пазухи деньги и сунула Косуке в задний карман.

– Будь хорошим мальчиком, Косуке.

Она встала и пошла прочь с опущенной головой.

Он смотрел на нее, пока она окончательно не растворилась в толпе.

Повжикав туда-сюда молнией на рюкзаке, Косуке заглянул в него и обнаружил там сэндвичи и чистую одежду.

В ожидании, когда мама вернется, он принялся болтать ногами.

Этим утром они встали рано – она разбудила его еще до рассвета, – и Косуке успел утомиться.

– Три – девчонка, четыре – пацан…

Потирая глаза, он лег головой на рюкзачок.

Не в силах сопротивляться он провалился в сон.

Когда Косуке открыл глаза, он почувствовал явное беспокойство.

Прошло слишком много времени, и у дальнего конца автовокзала уже не было семейных компаний, ожидавших автобуса.

Мать наказала ему находиться на виду, но здесь его никто не видел.

Косуке взял свой рюкзачок и пошел ко входу.

Окружающие с улыбками посматривали на него, но он их словно не замечал.

Снаружи уже смеркалось, хотя часы показывали лишь четыре часа.

Было очень холодно; Косуке пожалел, что не взял перчатки.

Мужчина в длинной темной куртке загородил ему путь и потрепал его по голове:

– Привет. Сдается мне, ты проголодался. Любишь сливы?

Косуке не взглянул на мужчину и ничего не ответил.

Это мать научила его.

Мужчина постоял немного, оглянулся и ушел, а Косуке вернулся на скамейку.

Может, не стоило ему бродить по вокзалу.

Что, если она вернулась, а он ушел?

Косуке знал, с мамой шутки плохи.

С той минуты, как он осознал, что замерз, он больше ни о чем не мог думать.

Он снова лег головой на рюкзачок и закрыл глаза. Прошло довольно много времени, когда его разбудил незнакомый мужчина.

Высокий, пожилой, в форме.

Полицейский.

Косуке доверял полицейским, но, глядя на этого, увидел в нем просто мужчину.

– Как тебя зовут?

Косуке пробормотал свое имя.

– Ты потерялся, верно?

– Мама сказала, чтобы я ждал здесь.

– Когда это было?

– Часы показывали 8:20.

Полицейский в задумчивости поджал губы.