«Голубые Орхидеи»
Шрифт:
Орхидея схватилась за край белой раковины.
— Я… я думаю, меня вырвет, — произнесла она дрожащим голосом.
— Нет, не вырвет, — заявила Эбби, набрасывая на плечи Орхидеи голубой хлопчатобумажный гримерный халат и подталкивая ее к двери. — Ты не должна даже думать об этом — и точка.
Сделали перерыв для рекламы, и теперь Дик Кларк, вечно молодой и красивый, совещался с женщиной в джинсах, с наушниками на голове. Эбби едва могла расслышать, о чем они тихо говорили. Что-то о слишком узких юбках.
Сердце Эбби упало при мысли, что они, возможно,
Но затем, слава Богу, Кларк покачал головой и одобрительно поднял большой палец вверх. Эбби с облегчением вздохнула. Дик Кларк создал популярность многим звездам, начиная от Чабби Чекера и кончая Сонни и Шер.
Ассистент постановщика прошел через студию и стал инструктировать девочек, где им встать, одновременно выбирая тех, кто будет танцевать перед камерой. Наверху главный осветитель на операторской тележке тоже готовил свою аппаратуру для ближнего плана, с которого начнется номер.
Режиссер протянул руку по направлению к окнам, где помещалась кабина управления, и внезапно ритмичное вступление к «Хорошеньким девушкам» заполнило помещение.
— «Я хорошенькая девушка, поцелуй меня. Поцелуй меня долгим и страстным поцелуем. Я не могу думать ни о ком, кроме тебя».
Валентина выплескивала любовь перед микрофоном, синхронно произнося слова под фонограмму, записанную после долгих многочасовых репетиций. Рядом с ней Орхидея медленно волнообразно выгибала тело, ее голова откидывалась назад, когда она тихо и проникновенно напевала. «Солнечный» прожектор мерцал и искрился, освещая их короткие узкие платья с блестками.
— «Мое тело принадлежит тебе, детка. Целуй меня долго, целуй меня страстно…»
Эротичная и мелодичная песня пришлась по вкусу молодежи в студии, и она отреагировала взрывом эмоций. Эбби Макей с удовлетворением наблюдала, как публика, забыв все наставления, столпилась у сцены.
— Голубые Орхидеи! Голубые Орхидеи! — пронзительно кричала девушка, схватив Эбби за руку и встряхивая ее. Черная тушь, смешиваясь со слезами, текла по ее щекам. — О Боже, Боже! Как они прекрасны!
— Это мои девочки, — удовлетворенно улыбаясь, сказала Эбби.
«Хорошенькие девушки» возглавили список «хитов» журнала «Билл-боард». В течение трех недель ее передавали радиостанции по всей стране. Довольный Элайджа стал готовить концертное турне, включающее двадцать восемь городов.
— Подумайте об этом, дорогие слушатели, — сказала Барбара Уолтерс, глядя прямо в камеру. — Это две красавицы-сестры, которым только по восемнадцать лет, и каждый раз, когда они включают радио, то слышат свои собственные голоса. Их песни возглавляют все списки шлягеров, их видеоклипы постоянно показывают по МТБ. О «Роллинг стоунз» только что поместили статью с иллюстрацией на обложке журнала, а их фотография украсила обложку «Космополитена» в этом месяце. Впервые в своей истории «Космо» напечатал на обложке двух прекрасных женщин. Они только что завершили сенсационное турне по Европе, ему предшествовали проходившие с аншлагом гастроли по Соединенным Штатам.
Валентина, в темно-красном костюме от Сен-Лорана, с буйной шевелюрой непокорных черных кудрей, сидела в мягком
Орхидея, восхитительная в костюме в черную и белую клетку от Эскады, с рыжими кудрями, пламенеющими в ярком свете прожекторов, расположилась в таком же кресле рядом с ней.
Три телекамеры направлены на них. Одна — центральная, с красным огоньком, показывает, что они в кадре.
— Девушки, каково же быть самым популярным вокальным ансамблем года? Как изменилась ваша жизнь, и рады ли вы этим изменениям? — спрашивала Барбара, обращаясь в первую очередь к Валентине. Одетая в кремовый костюм от Шанель и темно-синюю полосатую блузку, она наклонилась вперед, ее светло-карие глаза блестели.
Валентина на долю секунды заколебалась. Кажется, Барбара с самого начала стала задавать свои обычные и не совсем приятные вопросы. Очевидно, каждый бы признал, что он с удовлетворением воспринимает все происходящее: они стали мировыми знаменитостями. А кому бы это не понравилось? Роскошь, аплодисменты, внимание, блестящие мужчины, повсюду следующие за ними.
Например; Бен Пэрис — секс-звезда, герой «Мужчин на войне» и других боевиков. Он преследовал Валентину уже девять месяцев, засыпая ее цветами, бесконечно звонил по телефону и молил, чтобы она слетала с ним в Лондон хотя бы на ленч. У Бена была репутация непревзойденного волокиты. Он считал, что ему достаточно только позвонить, и она упадет к его ногам, как все прочие. Но мысль влюбиться в Дон Жуана вызывала у Валентины отвращение. Она не хотела быть одной из сотен. Ей хотелось быть единственной.
— Вижу, вам нужно время, чтобы обдумать этот вопрос, — вмешалась Барбара, чтобы прервать паузу. — Может быть, роскошная жизнь знаменитостей совсем не такая, как ее рекламируют? Что об этом думают ваши родители? Насколько мне известно, они не слишком довольны.
— Это не так. Они оба очень волнуются за нас и радуются нашим успехам.
Интервью продолжалось, прерываемое записями с их концертов и видеоклипами. Камеры придвинулись для крупного плана, когда Барбара задала свой следующий вопрос.
— Как сестры относятся друг к другу? Нет ли между вами соперничества… ревности?
— Ну нет, — ответили обе почти в один голос.
— Но, безусловно, должен быть хотя бы крошечный укол ревности, так как ты, Валентина, кажется, ведущая певица, а Орхидея… роль Орхидеи менее заметная.
Вопрос заставил Валентину слегка сжаться, а Орхидею вспыхнуть.
«Ревность» — непроизиосившееся никогда слово повисло в воздухе между ними.
Валентина стала поспешно отрицать такое утверждение.
— Это неправда. Без Орхидеи песни не зазвучали бы. «Голубые Орхидеи» — дуэт, Барбара. И Орхидея к тому же получает больше писем от поклонников, чем я, — добавила она.
— Орхидея, ты талантливая, красивая молодая женщина, — Барбара, улыбаясь, посмотрела на нее, затем в свои записи, — бульварные газеты упиваются твоими романами. Однодневные гастроли с европейскими плейбоями и гонщиками, развлечение с молодым членом британской королевской семьи, претендентом на престол. Ты знаешь, о ком я говорю. А также бейсболист Роман Соленски. Есть доля правды во всех этих историях? И правда ли, что у вас обеих была связь с Беном Пэрисом?