Гончарный круг
Шрифт:
— А примеряй-ко себе, — опередил Макар с ответом. — Одну Матрену-то на Стретенский выгон отпускаешь?
— Чего бы умного смолол. Дурного-то от тебя наслышаны, — отмахнулся от него хозяин.
Денис взял у Михаила Лукича один рог, перелил в него водку из стопки и, зажав рог в кулак, стукнул им себя по груди, потом вскинул руку:
— За внуков ваших! — И выпил из рога. — Вот для чего эти штуки. На Кавказе их делают из воловьих рогов, большими, наливают полными, и рог уже не поставишь. А положишь — только пустой.
— Вота! И придумают
Пришла Матрена. Глянула на мужиков, звякнула дужкой подойника и ушла за переборку.
— Погоди звякать-то! Димитрий гонца прислал. Поди сюды-то! Манька, чу, опять в капустнице была. Маргаритку нашарила. Откуда токо берет их?
— Все оттуда же! Откуда, главно… — проворчала Матрена, но тут же и подобрела от известия, и даже взяла у старика рожок по такому случаю. Макар живо отвернул головочку у коньячного шкалика, влил его Матрене в рожок. Себе налил водки.
— С очередной внучкой тебя, Матрена Ивановна! И за твое крепкое здоровьице!.. Мои, лешие, куют, веришь — нет? — повернулся он к Денису. — Што ни раз — то молодец. Думал, хошь в третьем колене девки пойдут — нет, все парни. Даве своей говорю: давай хоть мы с тобой внучку себе приспим — артачится!
— Сидел бы, спальщик! Муху-то теперича не выспишь, не токо што. — Матрена ткнула Макара в плечо и хлебнула глоток выдержанного коньяка. По бутылочке-то думала — красное. Закрылась платком, затыкалась, кому бы рог отдать.
— Не бери, мужики! Пущай-ко поставит. Во, как сделано — до дна пока не выцедишь. До дна, мать, давай! — развеселился хозяин.
Матрена поставила рог в чью-то стопку, гулко стукнула старика по спине.
— Гляди на ее, Денис! Говорил, не поставишь!..
Отдышавшись, хозяйка выгнала мужиков на улицу — прибрать надо в доме, так чтобы под ногами не путались.
Глава 14
Они сели покурить в тень, к поленнице. Макар подлжил под себя плаху потолще, откинулся спиной на поленницу, помотал головой, хлопнул приятеля ладошкой по ноге.
— Жизнь у нас с тобой, Михайла, фартовая пошла! Хошь пей, хошь гуляй, хошь к стенке приставляй. Пятьдесят рубликов в месяц идет, кроме приработка, и горя мало! Эх! — он вдохнул побольше воздуху и рванул, было, частушку:
Высоко летает спутник, Залетел за край небес!..— Уймись! — остановил его Михаил Лукич. — Праздник, што ли, тебе сегодня какой?
— Это можно и в будень день:
И оттеда прославляет Мать твою — КПСС!— Вот и все! Остатнее токо в праздник можно, когда все поют и никто не слушает. Пошли по
— Матрена, поди, убрала.
— В Стретенье слетаем. Автомобиль-от ваш ездит, Денис, али Елку мне запрягать?
— Хватит, мужики. Не исключено, что еще работать будем сегодня.
— Полно-ко, работать! Не овощь огородная — работа-то и год простоит, — сказал Макар.
— Мне щас вот кукиш не сложить, не то што горшок сляпать, — поддержал приятеля Михаил Лукич.
Покряхтывая, озорничая друг над дружкой, старики поднялись на ноги — развеселые оба, довольные. Праздник у них сегодня. Светлый праздник чистой мужицкой души. В кой-то еще будний день выпить можно и чтобы никто не косился, шелапутной мамки дитем не называл!
Макар опять замотал головой, собираясь оторвать частушку, но приятель снова окоротил его:
— Ну-ну-ну! Пойдем лучше по деревне пройдем.
Они пошли за калитку неторопливым и неровным шагом, обстоятельно раскланялись с дедом Александром, торчащим на свей лавке, и Макар не удержался, раскатил-таки на всю деревню:
Эх, высоко летает спутник, Залетел за край небес! И оттеда прославляет…— Денис, ты где? — Макар обернулся, увидел, что гость идет следом, и допел частушку:
Эх, нашу жисть, какая есть!— Хорошая у нас жисть, Денис, а? Живи — не хочу! Скажи, Михайла, жисть у нас, а!?
Эх, полюбила пешника, А надо бы скудельника!..— Нет, жисть, да?! — И у Макара вдруг не хатило слов. Он махнул рукой — такая у него теперь хорошая жизнь.
— На нонешнюю жисть жалобы нет, — подтвердил Михаил Лукич. — А щас бы нам еще по одной, и совсем бы дело было. — Он даже остановился, чтобы решить не сбегать ли и впрямь домой за остатком?
Денис отвлек стариков вопросом:
— А чего там народу столько? — показал он в сторону фермы.
Старики повернули на пыльную дорогу к ферме и пошли, не опуская рук с плеч друг дружки, дескать, пускай видят, что приятели идут.
За фермой стоял машинный гул, толкался народ — чужой и свой, деревенский.
— Почет труду и бог на помощь! — провозгласил Макар, когда подошли к толпе.
Ребятня, скотницы, деревенские мужики привычно ответили «спасибо» и уступили им дорогу к машине, которая, воя от натуги мотором, сверлила широким буром землю. Первый раз заехала такая машина в Пеньки, и вся деревня, кроме разве что Матрены да деда Александра, собралась поглядеть. И надо же, сколько новостей сразу привалило в Пеньки! Вчера кино снимать приехали, сегодня землю сверлят и свет, чу, сегодня же дадут. А все через Михайловы горшки — слыханное ли дело!?