Гончаров и криминальная милиция

Петров Михаил

– Вы даже не представляете себе, как вы удачно выразились. Именно у нас вы находитесь в своей тарелке. Точнее не скажешь. Значит, успокоились?

– Абсолютно.

– Вот и отлично. И спокойно можете ответить мне на один вопрос?

– Хоть на десять, - с готовностью привстал Стукалов.

– Отлично. Вы давно занимаетесь мародерством?

– Что? Я вас не понимаю. О чем вы говорите?

– Я спрашиваю, давно ли вы раздеваете покойников на своем кладбище?

– Что вы такое говорите? Как вы смеете!
– вновь покрывшись потом, пискляво возмутился могильщик.
– Я буду жаловаться! Ваши заявления оскорбительны и ни на чем не основаны.

–

Основаны, дорогой мой, еще как основаны. Обобрав убитого, вы тем самым помешали следствию, а на это существует статья 296 пункт 3 УК РФ, которая предусматривает лишение свободы на срок до четырех лет. Наверное, вы этого не знали, но незнание закона не освобождает от ответственности. Будем возбуждать дело или как?

– Нет, не надо, я прошу вас.
– Умоляюще протягивая руки, Стукалов вдруг упал на колени и в знак раскаяния скорбно поник головой.
– Простите меня, первый раз со мной такое, бес попутал.
– Он всхлипнул и униженно пополз к столу начальника.

– Кончай, придурок! Так ты нам пол протрешь.
– Подбежавший Потехин силой усадил раскаявшегося грешника на стул.
– Где ты хранишь вещи убитого?

– У себя в кабинете, под сейфом, - пытаясь вызвать сочувствие, плаксиво ответил Стукалов.
– Там они лежат. И часы, и перстень.

– И бумажник с деньгами, и документы, словом, все, что было в его карманах, - добавил Потехин, придерживая взбрыкнувшее тело мародера.

– Что?!
– захлопотал глазками Стукалов.
– Какие деньги? Какие документы? Я ничего такого не знаю. Никаких его документов и денег я и в глаза не видел. Ищите сами. Я по карманам у него не шарил.

– Ты, наверное, просто забыл, - попробовал дожать его подполковник. Ничего, жук, в камере посидишь, парашей подышишь, может, и вспомнишь.

– Я человек верующий, так вот, Христом Богом вам клянусь, что ничего похожего на документы или деньги я не то что не брал, а даже не видел. Вы, конечно, можете посадить меня, даже известными вам путями вырвать у меня "признание", но от этого вам легче не станет, потому как мне негде взять его документы.

– Ладно.
– Потехин пошел на попятную.
– Я вам верю. Кстати, а как его звали?

– Кого? Убитого, что ли? Откуда ж мне знать, - затравленно озираясь, пожал плечами могильщик.
– А, понимаю, вы хотели, чтобы я непроизвольно назвал его имя. Так бы оно и вышло, но только в том случае, если бы я его действительно знал. Но - увы...

– Увы и ах!
– многообещающе ухмыльнулся подполковник.
– Устрою я тебе этот самый ах! Мало не покажется!

– На то ваша воля, - скорбно кивнул Стукалов.
– Плетью обуха не перешибешь.

– Оставьте его, Геннадий Васильевич. Пусть едет и немедленно привезет все то, что он снял с убитого. Вы меня поняли, Стукалов?

– Чего уж тут не понять, - по-прежнему бесцветно ответил он.
– Конечно же я все привезу в течение часа. Я могу идти?

– Идите, и можете забрать своих рабочих.

– Зря ты его отпустил, - с сожалением глядя на закрывшуюся дверь, заметил Потехин.
– Надо было его еще малость покрутить, чтоб неповадно было. Для профилактики!

– Не вижу смысла стрелять из пушки по воробьям. А нынешней профилактики ему и так хватит на добрый десяток лет. Давай лучше подумаем, в какую сторону нам дальше плыть. А главное - каким стилем и средствами.

– Средствами массовой информации. Наверное, портреты убитого уже готовы. Нужно разослать их по редакциям газет и забросить на телевидение.

– Это и коту понятно, хотя особых надежд я не питаю, - досадливо поморщился полковник.
– В данное

время я говорю не о телевидении, а о том, с чего начать.

– Пока что у нас есть только две версии, причем одна из них эфемерна и призрачна. Я имею в виду твою религиозную гипотезу. Вторая более реальна, и мне кажется, что именно с нее нужно начинать. Как тебе нравится фронтовик, майор Седов?

– Согласен, и более того, я ждал от тебя этого предложения. Кому, как не офицеру, дошедшему до Берлина, проще всего было привезти оттуда трофейный "вальтер"? Сейчас одиннадцать, а вынос в тринадцать часов. Знаешь что, Гена, а не поехать ли нам с тобой на кладбище во второй раз? Посмотрим на семейство покойного, глядишь, за что-нибудь да зацепимся.

– Не возражаю. Но время пока терпит. Пойду-ка я к криминалистам. И еще одно дело никак не дает мне покоя.

Глава 3

С поминок я вернулся не в самом лучшем расположении духа. Вид убогого, пустого жилища, навсегда оставленного хозяйкой, деяния ее сынка и причитания старух действовали угнетающе. Макс довез меня до подъезда и покатил на встречу с полковником, пообещав передать мне их предстоящий разговор. Слава богу, дома никого, кроме собаки и кота, не было, и я избежал лишних и ненужных вопросов. Проскользнув к тестю в кабинет, я отлил из его сокровенной заначки порядочную толику коньяка и со стаканом в руках прошлепал на кухню. Вскрыв банку кошачьей кильки, я совсем было собрался выпить, но не вовремя под руку зазвонил телефон. Вернув стакан в исходное положение, я помчался в комнату. Приятный женский голос осведомился, может ли она меня услышать, а когда я ответил, что всегда к ее услугам, женщина попросила о встрече. Пообещав принять ее после обеда, я положил трубку и вернулся к прерванному любимому занятию. Моему гневу и негодованию не было границ. Кильку в томатном соусе, которую я так бережно и аккуратно открывал для себя, бессовестно сожрали мои животные. Таким образом, мое настроение испортилось вконец.

– Мерзавцы, - коротко охарактеризовал я их проступок и, проглотив коньяк, загрыз его какой-то каменной карамелькой.
– Хорошо еще, на коньяк не покусились.

– May, - ответил кот, настороженно глядя на меня круглыми бесстыдными глазами.

– Тварь полосатая, только знаешь мау да мау! Уйди от греха подальше.

Словно понимая мое настроение, обиженный кот фыркнул и забрался на спину Бруту. Вытянувшись на диванчике, я закрыл глаза и попытался уснуть. Не тут-то было. Все нелепые события и картинки сегодняшнего дня вспыхнули в моей памяти красочно и отчетливо, ярче, чем это было наяву. Серебристый памятник. Мы тащим его по талому снегу. Разбиваем наст. Устанавливаем. А вот уже Макс через трафарет старательно выводит: "Нина Петровна Скороходова. 10.10.1933 - 18.12.2000". Застывший Макс с открытым ртом и наполненным стаканом. Рука трупа, торчащая из-за могильной насыпи. И наконец, сам труп бедолаги, застреленного в таком неподходящем месте.

Нет, конечно же ни о каком заказном убийстве не может быть и речи. Тогда что это? Ритуальное убийство или кровная месть? Не исключено ни то ни другое в отдельности. А возможно и то и другое вместе.

Представим себе такой вариант. Некий господин, назовем его условно X, задолжал своему другу, господину Y, некоторую сумму денег. Отдать долг в срок он не сумел, заработал счетчик, пошли проценты, и отчаявшийся господин X решается убить своего кредитора и тем самым снять все проблемы. Он совершает задуманное, но об этом каким-то образом узнает сын или брат Y. И в день похорон на уже заготовленной могиле брата или отца он символически казнит убийцу. Неплохо?