Гончаров и шайка мошенников
Шрифт:
Бредя светлеющим утром просыпающимся селом, я мимоходом оглядывал дворы в надежде заметить в них свой автомобиль.
Кому понадобилось крошить череп сельского дьякона?
– думал я, искренне его жалея. Что можно с него взять? Рясу да пару стоптанных башмаков. Чепуха. Скорее всего, его пришибли случайно, когда он по своей глупости и неосторожности неожиданно ввалился в храм. Наверное, он жил неподалеку и ночью увидел в церкви свет. Это его удивило, и он пожелал выяснить причину его возникновения. Ворвался с криком: "Стой, стрелять буду!" - и получил по затылку шкворнем. Такая обидная
Приход моей фиктивной супруги подтвердил мои предположения.
– Я видела вас в церкви, - прямо с порога заявила она.
– Только подходить я не посмела, побоялась - а вдруг вы рассердитесь.
– Почему? Неужели Григорий сердился, когда ты подходила к нему в общественном месте? Разве такое случалось?
– Нет, но то Гриша, а то вы... Вот, держите, молока вам парного принесла.
– Спасибо, Валентина. Что там говорят насчет убийства дьякона Феодора?
– Всякое говорят. Да вы же там были.
– Я зашел только на секунду и, чтобы не привлекать внимания, сразу же ушел.
– Ну, говорят, это были воры. Они унесли две дорогие иконы, восемь серебряных окладов и риз, а еще старинное серебряное кадило. Отец Виталий считает, что ему больше ста пятидесяти лет.
– Бандитов кто-нибудь видел?
– Только дьяконица. Она говорит, их было трое, и уехали они на красных "Жигулях".
– А о чем она еще говорила?
– Она рассказала, что проснулась оттого, что муж вдруг начал одеваться. Она его спросила: что случилось? А он ей говорит: спи спокойно, я на минутку выйду, посмотрю, кажется, кто-то в церкви балует. Ну, дьяконица успокоилась и уснула, а когда глаза открыла, было уже половина шестого, а Феодора все нет. Вот тогда она и забеспокоилась. Натянула одежонку и к церкви. Подходит и видит, как в красную машину садятся трое мужиков, одетых в черное. Тогда она еще не знала, что они дьякона убили, а то бы они от нее не ушли.
– Чем его убили?
– Монтировкой, ее милиция забрала, может быть, найдут отпечатки. А нас всех почти сразу же из церкви выгнали, чтобы не топтались. А чего выгонять, когда там уже все село что стадо слонов прошло.
– Умная ты Валентина, тебе бы самой участковым работать.
– Да уж какая есть.
– Тогда расскажи мне, что ты знаешь о Гришином брате Николае?
– Да ровным счетом ничего, я даже не подозревала о его существовании. От вас первый раз слышу. Если такой и есть, то о нем Гриша мне ни словечка не промолвил.
Она замолчала, а я прикидывал, стоит ли мне доверить ей одно небольшое, но ответственное поручение. Если бы она смогла, незаметно и оперативно связавшись с Максом, ввести его в курс дела, то я был бы ей весьма признателен. Но где гарантия, что она не заложит меня уже через несколько минут? Нет, такой роскоши себе позволить я не мог. Слишком велик был риск, и на карту поставлена не только моя жизнь, но и Милки, а возможно, еще и живого Григория Лунина.
– А Григорий тебе ни разу не говорил, что иногда получает от него письма?
– просто так, для проформы спросил я.
– Конечно не говорил, - вдруг засуетилась Валентина, и это насторожило
– Как поживают детки?
– без всякой связи, лишь бы увести ее от опасной темы, поинтересовался я.
– Дети-то?
– заметно оживившись, улыбнулась она.
– А что с ними станет, у мамы в соседнем селе гостят. Там хорошо, не то что у нас.
– Это правда, там хорошо, где нас нет. Валентина, а ты когда последний раз видела Николая Александровича Лунина?
– резко спросил я и бараном уставился ей в глаза, надеясь, что этот примитивный прием даст нужный результат.
– Да о чем вы таком толкуете, что вы напридумывали, - громко и гортанно затараторила бабенка.
– Знать ничего не знаю и слышу о нем впервые. Всякую чепуху мелете, прям не знаю; вроде серьезный мужчина, а говорите глупости. Ладно, некогда мне с вами болтологию разводить, пошла я, мне еще накормить надо, а то с голоду помрет.
– Кто? Ты сказала, что дети у бабушки.
– Дык... Это... Ну... Как сказать... Скотина у меня не кормлена, - найдя подходящее объяснение, улыбнулась женщина.
– О, это дело святое, - понимающе оскалился я в ответ.
– Это конечно, ты права, скотину кормить надо. Без скотины на селе не проживешь. Валя, у меня к тебе будет просьба, выполнишь?
– Смотря какая просьба, - кокетливо улыбнулась лгунья.
– У мужчин часто бывают просьбы невыполнимые. Но я постараюсь вас уважить. Говорите.
– Валя, не смогла бы ты сегодня съездить в город и передать от меня письмо в руки одному человеку? Только лично в руки.
– Ой, что вы, а если узнает дядя Володя? Он же убьет меня. Нет, не смогу, - закочевряжилась Валентина, плохо маскируя любопытство.
– А кому письмо-то?
– Моему хорошему товарищу. Он, наверное, обеспокоен моим отсутствием и должен знать, что со мною все в порядке.
– А что я скажу дяде Володе?
– Да мало ли что и как может наплести женщина. К примеру, скажешь, что ездила к подруге или в магазин.
– А где я там буду его искать?
– За это не беспокойся, адрес его я напишу.
– Ну хорошо, пишите, я согласна, - клюнула на мою удочку Валентина.
Нацарапав на стандартном листе кучу какой-то чепухи, я свернул свое послание вчетверо и старательно выписал вымышленный адрес, заранее соболезнуя получателю, ежели случайно таковой найдется. Тщательно упаковав всю эту белиберду, Валентина ушла. Подождав немного, я осторожно вышел в сени и приоткрыл внешнюю дверь. Торопливо ступая, женщина шла в направлении своего дома. Злорадно ухмыляясь, я ждал дальнейшего развития событий, нисколько не сомневаясь, что наконец-то я напал на след и моя липовая жена никакая не жертва, а подруга и соучастница толстяка.
К такому заключению я пришел, проанализировав два обстоятельства ее поведения. Во-первых, почему она не поинтересовалась, кто я такой и что от меня нужно дяде Володе. Во-вторых, совершенно непонятна растерянность и паника, охватившая ее при моем вопросе - кого она собирается кормить. Да и ответ, который она с трудом нашла, выглядит по меньшей мере смешно. Даже мне, господину Гончарову, имеющему смутное понятие о разнице между быком и коровой, и то ясно, что в десять часов утра скотина уже давно накормлена.