Гончарова Г.Д. Средневековая история

работа. 2. Домашняя

Тарис закивал и вышел вон. Глаза у него были – по рублю. Еще царских времен.

Лиля посмотрела на Джейми.

– Отвернись, рубашку сниму.

Парень покраснел, но отвернулся. Эмма помогла Лиле снять рубашку и набросить новую, без рукавов. Лиля быстро оглядела себя.

Ничего страшного.

Порез на плече, даже скорее разрез – задел, когда падал. Мышцы слегка задеты. Ну да переживем, рука все равно левая. Надо зашить и перевязать.

Без наркоза, млин! Даже без стопки фронтовых – Лиля

подозревала, что ее поведет и с двадцати грамм самогонки, а голова нужна ясная.

Ууууу....

Хотелось скулить и плакать.

Нельзя.

Она – графиня. И хозяйка этого дома. Она – обязана являть пример стойкости.

Лиля стиснула зубы. И только зашипела, когда Джейми по ее приказанию плеснул самогонкой на рану. И сразу же на вторую.

Вторая, кстати, была противнее.

Чуть сухожилия не переполосовал, скотина. Что бы она тогда делала?

Не-ет... этого гада она точно повесит!

Подумала – и сама себе ужаснулась.

Ты же врач. Ты клятву Гиппократа давала...

Ага. И теперь обязана лечить скотину, которая бы меня прикончила? Щаззззз. Только шнурки завяжу!

Ты всех лечить обязана. А ты человека обрекаешь на смерть...

Но особого внутреннего протеста в душе не было.

Ну, обрекаю.

На смерть.

И что?!

Не я его убить пыталась. А даже в Библии – поднявший меч от меча и погибнет. И закончим о гуманизме.

Джейми зашивал ей рану шелковой нитью, вымоченной в спирте. Лиля комкала подушку и стискивала зубы, чтобы не заорать.

Эмма подавала всякие мелочи и проявляла сочувствие.

Наконец (лет так через пятьсот по Лилиным меркам) рана была зашита, щедро смазана медом и перебинтована. Остатками ее нижней юбки.

Так, все. Надо срочно озаботиться бинтами.

Достали уже одежду портить!

Лиля поблагодарила Джейми, и отпустила его. Эмма помогла ей одеться, сочувственно вздыхая.

– Ваше сиятельство, окаянство-то какое...

– Да уж...

Лиля вздохнула.

А не приди Мири – и ее могли бы придушить подушкой. По-тихому. И никто бы и ничего бы...

Не доросли тут до слова ‘Экспертиза’.

Да и вообще, первый ли это убийца в ее молодой жизни?

Интересно, а вот с лестницы, когда ждала ребенка – она сама упала?

Паранойя?

Товарищ, если у вас паранойя – это не значит, что за вами никто не следит. Одно другому ну совершенно не мешает.

Лиля благодарно кивнула Эмме – и отправила ее к Мири. Пусть приглядит. Лишней там она не будет. А к себе позвала Тариса Брока. Благо, тот ждал за дверью.

– Ваше сиятельство! Да что ж это творится такое?!

– покушение на убийство, – Лиля грустно улыбнулась, решив взять от ситуации по максимуму. Видимо, кому-то я сильно не нравлюсь. Мало, что я упала с лестницы, что потеряла ребенка,

что управляющий разворовал все, что только мог, что супруг навещает меня раз в полгода. Кому-то надо меня еще и убить...

На глаза навернулись слезы. Вообще они далеко и не уходили после художественной штопки. Но Тарис растрогался и смотрел сочувственно.

– Ваше сиятельство, а ваш отец в курсе?

– Что вы, Тарис, разве я могла бы так его волновать?

– Он же ваш отец!

– Теперь перед Альдонаем и людьми ответственность за меня несет муж. Которому я безразлична.

– Ваше сиятельство, я буду вынужден рассказать вашему отцу о покушении!

Лиля пожала плечами.

– полагаю, что это ничего не изменит. Но если вы пожелаете – рассказывайте.

– Обязательно расскажу! Отец вас любит, беспокоится, а вы тут в таком ужасе!

Лиля изобразила нечто вроде ‘страдающей Магдалины’. Или кто там из святых страдал? Не сильна она была в этом...

– Альдонай терпел и нам велел...

Еще минут десять беседа продолжалась в том же духе. Наконец Тарис заявил, что останется еще дня на три – пока не будет уверен, что с графиней все в порядке – и ушел.

Лиля коварно ухмыльнулась.

Все.

Ты уже мой.

Хотя сам еще этого не понял.

Здесь принято оберегать и защищать женщин. Пусть только аристократок. Но – принято. И ты будешь меня защищать. Ты уже считаешь, что это – правильно и хорошо. И отцу ты все доложишь в нужном ключе. Плюс письмо. Я-то ему писать ничего не буду. Ты страшнее распишешь...

А теперь – в подземелье. Посмотрим, что там уже сделали с убивцем...

Лиля накинула сверху теплый плащ. А волосы даже закалывать не стала. Взяла подсвечник, пару лучинок – и вышла за дверь.

За дверью ее уже ждали.

Олаф и Эльг. Лиля кивнула.

– Проводите меня?

Мужчины закивали. И построились – один впереди, один – сзади.

Лиля не ходила в подземелье. Темница, пыточная.... Это ведь все было. Рядом с подвалами, где хранились запасы на зиму. Но ей не хотелось думать об этих местах. Как-то надеялась, что не пригодится.

А вот вирмане подумали.

Петли не скрипели. Горели факелы. А Ивар, Гэл, Лейс и убийца ждали их в допросной. Правильно. Ни к чему тут прорва народа!

Лиля оценила тяжелый стол с кольцами, с желобками для стока крови, к которому и был привязан убивец – и довольно кивнула.

– Сопротивлялся?

– Денег обещал, если отпустим, – лицо Ивара было откровенно насмешливым. Лиля тоже фыркнула.

– Денег обещал? Ну что, дружок, кто тебя послал? Колись, сука!

Рядом рявкнул медвежьим басом – иначе и не скажешь, Гэл, обещая убийце что-то веселое. Типа посадки на кол.