Гончая. Тень короля
Шрифт:
– Да там… висела, – неопределенно махнул рукой он. – Подумал, вдруг пригодится? А чего?.. Они ж аскеты, им не привыкать!
Девушка фыркнула. Потом подумала и, скатав рясу валиком, пристроила себе под спину. Да, так гораздо приятнее… Ну и пускай она немножко ворованная. «Мы же вернем, – подумала Нэрис. – Как уходить соберемся, так и вернем… Правда, вот куда уходить и как?.. Скеллиг-Майкл – остров. Лодку-то, пожалуй, найти можно будет – ведь попадают же сюда как-то паломники. И до большой земли нас доставить упросим… А дальше? Чтобы домой вернуться, корабль нужен. И за место на нем надо платить. А у меня ни монетки. И кольцо на дне моря осталось… Хотя что я тут голову
Она вздохнула – вот про голову точно. Она у капитана Ханта болеть будет теперь очень долго! Сотрясение же… А пока лицо заживет, пока гематома сойдет, пока он на ноги встать сможет… Бог знает сколько пройдет времени. Девушка вспомнила о муже и впервые порадовалась, что он далеко и от него никаких вестей, – значит, и о том, что с ней случилось, он до поры до времени не узнает. А там, глядишь, удастся договориться с капитаном, чтоб вернул ее родным поскорее! В конце концов, это в его же интересах.
Девушка зевнула, прикрыв рот ладошкой. Слипающимися глазами посмотрела на купающееся в воде солнце и пробормотала:
– Скеллиг-Майкл… Я слышала, что монахи живут здесь уже не одну сотню лет. И даже норманнские набеги на остров их отсюда выжить не в состоянии…
– Норманнские набеги? – пренебрежительно хмыкнул пират, окинув взглядом неприютные уступы Скеллига. – Да на кой северянам эта кучка камней? Тут и брать-то нечего! Чайки, рясы да тюфяки соломенные…
– Ну, значит, все-таки есть что брать, – задумчиво сказала девушка. – Раз они сюда дважды в год лезут? Папа рассказывал… Только вот знаете, Чарли, мне другое странно! Община на Скеллиг-Майкле существует почти четыре века. И монахи никогда – ну ни разочка за все это время! – не покидали утес. А тут вдруг взяли, все бросили – и исчезли… И брат Августин какой-то странный. И мазь эта, будь она неладна… Но все-таки не это главное! Я понять не могу – вроде ни норманнов, ни другой какой угрозы сейчас нет, паломников полон остров, все тихо да мирно… Так почему же ушли монахи?.. Почему?
Глава 15
Аббат Бэннан перебросил свой мешок с левого плеча на правое, вытер ладонью мокрый лоб и остановился. Оглянулся на плетущуюся за ним следом вереницу монахов:
– Поспешайте, братья! Уже темнеет… Мы должны добраться до Уотерфорда к ночи.
– Зачем такая спешка, отче? – Джеральд догнал аббата и понизил голос: – Простите мне мою дерзость, но мы уже с ног валимся! С утра ни одного привала…
– Не ной, Джерри. – Подошедший Алби утешительно хлопнул приятеля по плечу. – Тут уж недолго осталось. Экие вы, дворяне, неженки.
– Да при чем здесь я? – вздохнул послушник. – Ты на Галена посмотри – совсем мальчишка умаялся. Жалко.
– Сын мой, – пожал плечами Бэннан, – я ведь всех предупреждал, что путь будет не из легких. И раз вы сами вызвались сопровождать, придется потерпеть. Останавливаться прямо тут, в лесу, мы не будем.
Сгрудившиеся вокруг монахи опечаленно вздохнули. Тяжелее всех вздыхал брат Колум, привыкший работать руками и головой, но уж никак не ногами. Все утомились, промокли под снова зарядившим дождем и проголодались, но раз аббат велел… Что уж тут поделаешь?..
– Согласен с вами, отче, – проронил Годфри, – окраина леса возле главной дороги не лучшее место для ночевок… Гален, соберись!
Юный послушник, притулившийся на камушке, опустил плечи. Ему было стыдно за свою усталость. Особенно глядя на того же Годфри – старший товарищ был бодр и деловит, ни разу не отстал от группы и с такой легкостью тащил на плечах две здоровенные торбы, будто
– Тронулись, – сказал аббат, посчитав, что пятиминутной передышки вполне достаточно. – Алби прав, до Уотерфорда рукой подать. Держись, дитя мое, – уже мягче прибавил он, бросив сочувственный взгляд на несчастного мальчишку. – Господь терпел и нам велел. Вставай. Свою котомку можешь отдать мне, полегче идти будет.
– Я сам, отче, – склонил вихрастую голову послушник, поднимаясь на дрожащие ноги. – Я… я ничего! Я уже отдохнул.
– Вот и хорошо, – с улыбкой отозвался святой отец. И двинулся вперед сквозь мокрые заросли по направлению к дороге. Он устал не меньше остальных, но, как глава общины, не имел никакого морального права хоть чем-то это выказать. «Слабо тело человеческое, – думал аббат, – и лишь твердость духа способна укрепить его в движении к цели! Давненько я не путешествовал. И тренировки забросил, тоже не дело. Вот Годфри закаляется. Даллан камни таскает, бывает, что и не присядет за целый день… А я? Стыдно! Будет же мне впредь наука». Отец Бэннан отвлекся от недовольства собой и покосился на идущего рядом Лири:
– Как вы себя чувствуете, брат мой?
– Сносно, – отозвался монах. И тут же зашелся в приступе кашля.
Аббат покачал головой:
– Что-то не нравитесь вы мне. Доберемся до постоялого двора, позовем лекаря. Путь неблизкий, а весна нынче холодная и дождливая.
– Не стоит, отче, – хрипло сказал брат Лири. – Обыкновенная простуда. А на крайний случай у нас есть лекарства, что остались от брата Эдриана. Наверняка там что-нибудь и от кашля найдется.
– Надеюсь, – кивнул аббат, с беспокойством глядя на бледное лицо монаха. Выглядел тот не лучшим образом.
…Харчевня «У дядюшки Эмера», стоящая на окраине Уотерфорда, заведением была весьма и весьма сомнительным. Кормили из рук вон плохо, полы мыли только по большим праздникам, комнаты сдавали тесные, убогие и втридорога. Тем не менее недостатка в клиентах владельцы не испытывали – постоялый двор был набит под завязку всяким подозрительным сбродом, которому не с руки было мозолить глаза приличным людям. В Уотерфорд они отправлялись на заработки (не имеющие ничего общего с честным трудом), а в харчевне столовались, спали и между делом проворачивали свои темные делишки… Поэтому явление десятка монахов повергло хозяина заведения во вполне понятный шок. Впрочем, члены общины были людьми неизбалованными и постоять за себя, в случае чего, тоже могли, так что дело решилось к обоюдному согласию – братья получили комнатушку на верхнем этаже, послали Алби на местный рынок за хлебом, молоком и сыром (убоявшись трактирных разносолов) и разместились на ночлег. Большинство просто попадали на грязные матрасы и уснули, не дождавшись ужина. А самые стойкие: аббат, брат Даллан и брат Лири уселись возле закопченного камина, который больше чадил, чем грел.
Слепой монах сушил мокрое одеяние у огня, отец Бэннан тихо звенел разложенными на коленях склянками с целебными настойками, брат Лири кутался в шерстяной плед и натужно кашлял. Несмотря на то что в комнатке было тепло, его бил озноб.
– Это от несварения, – бормотал аббат, разглядывая ярлычки на склянках, – это болеутоляющее… Ну не может такого быть, чтоб от простуды не было ничего!
– Не беспокойтесь, отче, – прокашлял Лири, – сейчас Алби молока принесет, согреем, выпью с ложкой меду и прилягу. Сон – лучшее лекарство!