Гонцы дурных вестей

Борик Пан

На улице и правда разворачивалась нешуточная бойня. Серафимы резали заострёнными крыльями подступающих бойцов, рубили их мечами, секирами, колунами… Чем только не орудовали ангелы, в безумном исступлении набрасывались на противника. Здесь были также существа носящие белые балахоны, судя по всему последователи учения Адама, стоящие на одной стороне с небесными ликами.

Зловонный туман щипал глаза, смердело кишками, мощеная площадка окрасилась бордовый, но ни один из членов третьего отряда наравне с Бенджамином не ступил назад. Они стали клином, пробивающим брешь в защите недругов. Звон стали, крики

сражающихся, агония умирающих — всё это слилось в единый гул, заставляющей сердце биться быстрее.

— Рвите их парни, рвите!

Тоби закружил дубиной, переламывая крылья, снося головы и раздавливая тела. Это был истинный гигант, не ведающий страха. Он нырнул в гущу событий, отталкивая уставших щитоносцев и напористо продавливая линию защиты противников. Снаряды отскакивали от его хитинового панциря, а отвлечённые лучники вскоре на своей шкуре узнали, сколь хорошо стреляют самострелы.

— Рубите их! Рубите! — Верещал капитан, изрядно потрепанный, с ног до головы испачканный кровью.

Для Бенджамина весь мир сузился до размеров этой площади. Он был достаточно проворным, чтобы не попадать под удары, и более чем сильным, чтобы самому наносить увечья. В этой битве felis больше добивал, нежели умерщвлял; находился в тыле, расправляясь с остатками недругов.

Внезапно прогремели барабаны, завыли трубачи и на мощёную площадь выбежали несколько десятков копейщиков, облачённых в тяжёлые бригантины. Они встали кольцом, как бы сгоняя сражающихся в одну кучу. Тут же послышался сигнал <<остановится!>>, но опьяненные адреналином воины не упускали возможности нанести, как можно больше ущерба своим противником.

— Прекратить кровопролития! Прекратить кому говорят!

С помощью копейщиков удалось разделить враждующих на два лагеря, но ругательство и общий гам улеглись ещё не скоро. Когда же наконец всё успокоилось, прибывшее с воинами существо Его величества взял слово:

— Именем Его величества короля Бергральда, седьмого правителя Сонерита, я приказываю вам сложить оружие и сдаться. В противном случае жертвы сегодняшнего дня увеличится.

Бенджамин последовал примеру Тоби — убрал окроплённый кровью клинок в ножны, так же поступили остальные. Их противник колебались, но грозно настроенные копейщики требовали послушания. Заметив, что приказ выполнен, канцлер монотонным голосом зачитал дальнейшие распоряжения своего повелителя.

Felis ощутил ладонь на своём плече. Обернулся встречаясь взглядом с капитаном, чья физиономию теперь пополнится ещё одним шрамом. Он утащил героя в конец толпы, и заговорчески прошептал:

— Не думаете же вы, что Эрнест по прозвищу Якорь, настолько неучтив, что будет держать вас около своих друзей против воли? Не бывать тому! Вот как мы поступим…

***

— И что вы этим хотите сказать?

— Уважаемый cancellarius, да что же тут непонятного? Этот молодой человек, — капитан указал на Бенджамина — был невинно втянут в этот конфликт. Да поглядите же на него, он ведь жертва обстоятельств!

Представитель власти смерил юношу взглядом, и без особого энтузиазма спрятал кошель злати передаваемый капитаном.

— Что ж, в таком случае мы проявим к нему милосердие и позволим остаться без кандалов, но под охраной.

— Господин канцлер, это

невозможно.

— Невозможно? Что вы такое говорите, приказ короля и невозможен?

— Взгляните на это, — капитан изъял из кармана круглую печать, повертел её в воздухе — Эту печать ему доверили всемилостивый графы Пепельных земель. Если, они узнают, что их посыльный попал в столь затруднительное положение…наверняка будут злы…может даже подадут жалобу…лишат жалования…

— А почему это, он сам молчит?

— Он немой. Да, нем с самого рождения. Графы взяли под свою опеку бедняжку, и вырастили на кровные.

Судя по лицу verbum signifer в нём кипели противоречия. Он был готов поверить капитану. Даже если это ложь, полученный кошель злати смягчит душевные терзания, ежели правда, так можно и на повышение рассчитывать! Почесав шнобель, несколько раз цокнув языком, мужичок дал согласия, при условии, что отпустит, его под надзором стражи. На том и порешили.

Бенджамин был ошарашен изворотливостью капитана, о чём не преминул сказать.

— Не думаете же вы, что Эрнест по прозвищу Якорь, хоть раз в своей долгой жизни платил мзду или какие-нибудь пошлины. Ещё бы! Длинный язык, это как острый клинок — он спасает жизни. Но мой летучий друг, наш план, увы имеет некоторые осложнения. Прежде чем вы отправитесь по своему делу, помогите мне, ведь это в ваших же интересах. Молчите! Никто не должен видеть, что вы шевелите ртом. Слушайте внимательно: я не лгал про печать и графов Пепельных земель, они и правда ждут меня. Вам предстоит сыграть роль посыльного. Не забудьте замолвить обо мне словечко! Я попрошу стражу сопроводить вас к ратуше, а там вы уже будете свободны. Вы киваете. Славно, значит так и поступим. Глядите, кажется ваш эскорт уже готов. Ну же, вперёд!

Как и было обещано капитан перекинулся несколькими словами (и златью) со стражниками, и уговорил их сопроводить felisa к зданию ратуши. И вот Бенджи из одной западни попал в другую…

Бесстыжая бумага

Со дня зарождения Монерьера — столицы Милрита, свои услуги предоставляет почтовая компания <<Leiunium ut ventum>>. Они сыскали доверие при дворе, и даже сама королева пользуется их помощью. К ним же решил обратиться сир Курви. Mus несколько вечеров силился написать роковое письмо, но каждый раз ощущал давящее чувство вины, и откладывал перо на следующий раз.

Червини, замечая с какими трудностями столкнулся его компаньон, предложил помощь. Таким образом, изложения истории взял на себя маг, а горькие соболезнования высказал Курви. На третий день со смерти Бенджамина, конверт был положен в почтовую станцию и уже на седьмой доставлен по адресу.

Здесь же следует сделать небольшое отступление, чтобы объяснить читателю коем образом Крузана, оказалась в Лутергоге. После отъезда felisa, она решила забрать своих молодчиков и двинутся в родной город, Женщина была слишком подавлена потерей одного из учеников, а его стремление сменить наставника, лишь усилили эти неблагоприятные мысли. Она условилась с Бенджамином, что тот будет каждую неделю отправлять письмо, со строчкой: <<Я жив.>>. И вот в Усадьбу лиса (так прозвали жилище госпожи) доставляют письмо.