Гонщик
Шрифт:
— Сегодня перед обедом молодые люди очень верно говорили о том, что прогресс неостановим. Как бы люди старшего поколения не цеплялись за свои привычки и предпочтения, жизнь меняется. Так было до нас, и так будет после нас. Конечно, перемены наступают не мгновенно, но они неизбежны. И знаете, в чем причина этих перемен? В экономике. Деньги начинают двигаться быстрее, и заставляют ускоряться все прочие составляющие нашей с вами жизни.
— Но как это связано с мобилями? — недоуменно спросил давешний толстяк.
— Напрямую, Петр Егорович, — вспомнил я имя ретрограда. — Любой купец может подтвердить, что доход предприятия во многом зависит от скорости оборота денег. И тот, кто сможет заставить свой капитал двигаться быстрее, сможет превзойти своего более медлительного конкурента.
— Да, это так. Но…
— Позвольте,
— Разве что гоночный. А на улице мобили ничуть не быстрее, — упирался спорщик.
— Хорошо. С какой скоростью едет мобиль?
— В среднем, пятнадцать-двадцать миль в час, — ответил один из молодых парней.
— А лошадь?
— Лошадь может бежать со скоростью миль шестьдесят в час, — с уверенностью заявил местный ретроград и с видом превосходства оглядел всех присутствующих. — Конечно, это верно лишь для чистокровных элитных скаковых пород. Но даже обычная извозчичья кобыла легко даст тридцать миль.
— Прекрасно!
Я широко улыбнулся, почти что оскалился.
— И как долго может бежать лошадь с такой скоростью? Молчите? Тогда я скажу: полчаса, от силы час, иначе она падет. А мобиль со скоростью в пятнадцать миль может ехать весь день. Прикиньте: двенадцать часов по пятнадцать миль — сто восемьдесят миль. Самые лучшие лошади за день не пройдут и трети этого расстояния. А что касается перевозки грузов, ситуация и вовсе несравнимая. Лошадь, запряженная в телегу, везет от силы тридцать-сорок пудов груза. При этом она движется шагом, не быстрее пяти миль в час. Грузовой же мобиль легко перевозит полторы-две сотни пудов со скоростью все те же пятнадцать миль в час. Вот и выходит, что лошадь по всем статьям уступает мобилям, и это я еще не касался стоимости содержания и обслуживания. Так что гужевой транспорт с неизбежностью уходит в прошлое. Рано или поздно, лошади останутся лишь в узкой нише: эстетика, экзотика, спорт, способ продемонстрировать статус — и все. Нет, они не исчезнут совершенно, всегда будет оставаться достаточно людей, беззаветно влюбленных в этих прекрасных, благородных животных. Но на дорогах в ближайшую сотню-другую лет будут царить именно мобили.
— Это, безусловно, интересно, — вмешался второй господин. — Но мы бы хотели услышать о гонках! Какое отношение экономика имеет к гонкам мобилей?
— Самое прямое, — улыбнулся я в ответ. — Как вы только что убедились, основным транспортным средством современной экономики становятся мобили, и причину этого я показал ранее: использование мобиля ускоряет движение денег. С каждым годом спрос на мобили растет, поскольку все большее количество людей начинают понимать преимущества и выгоды, которые приносит новое массовое средство передвижения. А фабрики производят все больше и больше мобилей, стремясь удовлетворить непрерывно растущий спрос. Они стараются сделать новый транспорт быстрей, надежней, грузоподъемней, комфортней, в конце концов. Но у мобилей есть один минус: цена. Хороший современный мобиль стоит довольно дорого. Дороже средней извозчичьей лошадки. Конечно, вложенные средства со временем окупятся, но каждому предпринимателю хочется, чтобы деньги вернулись как можно скорей и в дальнейшем принесли наибольшую прибыль. Как же это сделать? Фирм, производящих мобили, довольно много. Каждая из них представляет на выбор несколько схожих моделей. И каждая фирма на все лады расхваливает свою продукцию и, конечно, охаивает мобили конкурентов. Деловому человеку, желающему вложить капитал в транспортное средство, бывает весьма непросто сделать оптимальный выбор. Перед ним встает вопрос: какой мобиль лучше? Какая из фабрик выпускает наиболее удобные, качественные и надежные аппараты? Без помощи квалифицированного специалиста ответить на этот вопрос невозможно. Иначе вместо того, чтобы вести дело, придется изучать и сравнивать характеристики множества мобилей. И это не гарантирует правильности выбора, ведь производители могут и приврать в
От такой длинной речи у меня даже горло пересохло. Я потянулся было к графину, но юноша в сером костюме меня опередил: оперативно наполнил стакан водой и подал мне. Я поблагодарил, сделал пару глотков и продолжил:
— Именно гонки являются средством показать товар лицом. Все предельно просто: какой мобиль пришел к финишу первым, без поломок и аварий, тот и лучше. Конечно, есть нюансы, но, в основном, дело обстоит именно так. Фирмы строят специальные гоночные мобили, вкладывают немалые средства в разработки новых конструкций, и все — ради победы в престижных гонках. Потому что эта победа вскоре кратно окупится ростом продаж. Большие деньги — вот главное, ради чего устраиваются состязания мобилей. А все остальное — зрелищность, ажиотаж, риск, тотализатор и прочее — это лишь декорации. И никакие рассуждения об аморальность и жестокости этого вида спорта не смогут отменить гонки.
— А что же вы? — спросила женщина, вынудившая меня к этому монологу. — Вы понимаете всю отвратительность и низость гонок и все равно участвуете в них? Почему?
— Все просто. Как я уже сказал, гонки не отменят и не запретят. Ни вы, ни я, ни кто-то другой. Так или иначе, они будут существовать и сейчас, и через сотню лет, тем более, что подобная оценка — лишь спекуляция. Любезный Петр Егорович наверняка сможет подтвердить, что ровно то же самое, слово в слово, лет десять-двадцать назад говорили о лошадиных бегах. А я, как и другие гонщики, буду в них участвовать потому, что мне это нравится. Мне нравится ощущение скорости, нравится чувство единения с аппаратом, когда он настолько послушно откликается на каждое малейшее движение, что кажется продолжением тела. В конце концов, ощущение борьбы, напряжение схватки, и радость победы, когда в состязании с сильнейшими гонщиками я одерживаю верх, тоже доставляет мне удовольствие. И, несомненно, способствует самоутверждению.
— А как же ваша вчерашняя авария?
— Это бывает нечасто. Если мобиль тщательно подготовлен механиками, если гонщик спокоен и собран, если никто на трассе не пытается вдруг помешать, то риск аварии минимален. Что же до вчерашнего происшествия, причины его еще предстоит определить. Имела ли место неисправность мобиля или вмешался некий внешний фактор…
Я прикусил язык. Черт побери, проговорился! Это ж завтра весь город будет судачить о «внешнем факторе»!
— Браво, Владимир Антонович! — послышался с улицы знакомый голос и аплодисменты.
— Браво! Браво! — поддержал его девичий голосок.
— Браво! — захлопали спорщики.
Тем временем, в окне появилась растрепанная голова в шляпе-канотье
— Прошу прощения, Владимир Антонович. Мы проходили мимо и услышали ваш весьма интересный рассказ. И, конечно, не смогли удержаться от того, чтобы подойти поближе и послушать. Знаете, я никогда не думал о том, что такие, казалось бы, малосвязанные вещи, на самом деле теснейшим образом переплетены между собой.
— Тем не менее, это так. Кстати, дамы и господа, позвольте вам представить: Федор Иванович Игнатьев, корреспондент «Ведомостей». Именно ему принадлежит авторство фотографии в нынешнем вечернем выпуске.
Тут начались пустые славословия, уверения в почтении и прочие скучнейшие и, как по мне, совершенно пустые ритуалы.
Представленные церемонно раскланялись, затем фотограф со своей компанией удалился, и наступил ужин.
После вечерней трапезы я поднялся наверх. Плотно закрыв за собой дверь, уселся на диван и принялся осматривать свои гогглы, тот окуляр, в котором треснуло стекло. И действительно, внутри толстого латунного стаканчика нашлась глубокая забитая свинцом борозда. Наверное, силы выстрела оказалось недостаточно, чтобы ранить или убить гонщика. А вот очки неизвестный пока стрелок разгрохал. И явные симптомы сотрясения наверняка тоже связаны с этим выстрелом. Удивительно только, как это такая хрупкая вещь как стеклянная линза лишь треснула, и даже не высыпалась из оправы. Нет, однозначно надо будет сходить к мастеру и как следует его отблагодарить. Ведь эти очки, по сути, изначальному хозяину тела жизнь спасли. Вот только об этих открытиях лучше помолчать: кто знает, в кого на самом деле стреляли: в фирму господина Маннера или в самого Володю Стриженова.