Good Again

titania522

— Китнисс, — выдавил я, и сердце ушло в пятки.

— И отгадай, чего ей было нужно? Чтобы я обещал, что изо все сил буду пытаться вытащить тебя, жертвуя ею. Она хотела спасти тебе жизнь любой ценой, потому что так, она считала, будет правильно, что, мол, теперь твоя очередь быть спасенным. Что ты заслужил право на жизнь больше, чем кто-либо другой. А может, она по жизни не умеет признаваться себе в своих истинных чувствах и просто-напросто не понимала, что же на самом деле ею движет. Ты можешь себе представить, насколько проще была бы ее жизнь, сгинь ты на ваших первых Играх? Но Китнисс ведь не ищет

легких путей, верно?

Я кивнул, чувствуя себя при этом так паршиво, что хуже и не бывает.

— И вот, она не знает ничего о нашей задумке насчет подрыва арены. Куча Победителей сговаривается, что будет делать все, чтобы ты оставался в живых, потому что случись с тобой что, и Китнисс отбросит всяческие союзы.

Я думаю о том, что было на Квартальной Бойне: как Финник снял меня с платформы, как Мэгз шагнула в смертельный туман, а морфлингистка выпрыгнула, чтобы вместо меня принять на себя укус злобной обезьяны.

— Китнисс стала сотрудничать, чтобы меня спасти?

Хеймитч кивнул.

— Я не рассказывал тебе откуда у меня эти вот шрамы? — от показал на свою щеку и я заметил на ней три длинных узких полосы.

— Когда мы вызволили ее с арены, она потеряла столько крови, что у нее был шок. Пришлось делать переливание, чтобы её спасти. Но стоило ей только очнуться, она тут же принялась искать тебя — со шприцем наперевес. Не знаю точно, но, думаю, она решила, что если вы в Капитолии, она сама тебя прикончит, чтобы они не сделали с тобой чего похуже. Спроси её про это как-нибудь сам, если, конечно, она даст еще тебе такую возможность, — он замолчал, открыл бутылку своего пойла и сделал большой глоток.

— Когда она заявилась в диспетчерскую, мы рассказали ей каков был изначальный план, и что в итоге из него вышло. И, обнаружив, что тебя нам спасти не удалось, она скакнула через стол и чуть не выцарапала мне глаза, — он грустно ухмыльнулся. — И после этого она только и делала, что пряталась по вентиляционным шахтам да шкафам. Она места себе не находила, и всех нас здорово перепугала. После того, как тебя первый раз показали по капитолийскому телевидению, многие называли тебя предателем. Тогда она решила стать Сойкой-пересмешницей, в обмен на неприкосновенность всех Победителей, которых захватят повстанцы, что бы эти Победители ни совершили. Она всё это сделала ради тебя, малыш.

Я был ошеломлен.

— Почему ты раньше мне об этом не рассказывал?

Хеймитч пожал плечами.

— Ты разве спрашивал?

Если бы я сегодня успел что-нибудь съесть, все это в данный момент уже вышло наружу.

— На время вроде стало лучше. Она снималась в пропагандистских роликах, как её просили. А после того, как ты предупредил Тринадцатый о нападении, до неё наконец дошло, что за каждый из этих роликов Капитолий в итоге отыгрывается на тебе. И она отказалась в них впредь сниматься, у неё случился нервный срыв. Забавно, но она не одна была такая — Финник тоже был на грани помешательства. Так что было решено вас вызволять из Капитолия. И догадайся, кто первым вызвался на это дело добровольцем?

— Гейл, — прошипел я.

— Ага. Вот так вот он заботился о Китнисс. А ты бы по каким причинам пошел спасать соперника, который претендует на твою любимую?

— Чтобы спасти восстание, — ехидно процедил я, чувствуя,

как дикая ревность опять сдавливает горло.

— Подумай лучше, женишок. Ради чего ты подписался бы на явный смертельный риск ради возвращения парня, которого любит твоя девушка?

— Должно быть, он очень её любил, — прошептал я.

— А ещё он знал, что она не сможет жить дальше, если тебя не вызволят. Да ладно, Пит, ты и сам совершал ради неё нечто подобное, когда вступился за Гейла у позорного столба. Ты ведь делал это не ради него. А просто знал, что она не переживет, если с ним что-нибудь случится. Вот почему он вызвался и сам отправился тебя спасать.

Всё этого меня просто оглушило, я тер руками лицо, пытаясь переварить все то, что на меня свалилось.

— Мы знали, что слишком рискованно отпускать туда её, хотя она сама рвалась. А чуть только узнав, что вы в уже в Тринадцатом, она помчалась к тебе в ту же секунду. Чем эта спешка обернулась, ты в курсе, — Хеймитч немного помолчал. — Врачи считали, что шанс на твое излечение ничтожно мал. Тебя пытали очень редким способом, и непонятно было, что с этим делать. И да, прости что я это говорю, но она отчаялась, что ты к ней вернешься. Ты ведь пытался ее убить, даже несколько раз, и когда ты снова объявился, она была уже не очень-то в себе.

— Я никогда бы не подумал ставить на ней крест, — сказал я с обидой, сам не очень-то веря своим словам.

— Ну, знаешь, люди вообще неидеальны. И совершают неидеальные поступки, к примеру, в недобрый час вдруг начинают обжиматься со старым закадычным другом. Особенно когда такое дерьмо в жизни случается. Но мы же знаем, что по-любому ты — лучше, — сказал он не без сарказма.

Не больно-то, насколько я мог сейчас судить. Мы оба с ним немного помолчали. Но потом Хеймитч снова взял слово:

— И что ты думал по поводу Китнисс, когда вернулся в Двенадцатый?

— Что она больше похожа на собственную тень, — ответил я.

— Она вышла из дому в первый раз только когда ты объявился. А до этого сиднем сидела на диване два месяца и пялилась в пространство. Даже не мылась, вообще. Сальной Сэй пришлось ее с ложечки кормить. Но ты вернулся, и она стала приходить в себя. Я понимаю, что ты чувствуешь — с Китнисс и впрямь непросто, особенно тебе. Я знаю. Но все эти романтические штучки не для неё. И она не предлагает себя направо и налево, ей это никогда не было нужно, по крайней мере, в физическом смысле. У неё в голове такой кавардак, что черт ее разберет — что ей вообще нужно. Она и сама толком себя не знает. Но раз уж она тебе доверилась, бери её и всё тут.

— А Гейл?

Хеймитч не мог скрыть раздражения.

— И что тебе тот Гейл? Он где-то во Втором. Не думаешь же ты, что, если бы она его хотела, он бы сюда не примчался? Хоть ты и смышленый парень, но порой бываешь туп, как пробка.

Мне так хотелось ему поверить: что Китнисс и правда меня любит, что поставила на мне крест лишь потому, что думала, что я безнадежен, а не потому, что больше любила Гейла. Но если бы она его любила, то с ним бы и была. Он был бы здесь сейчас, верно? Я думал о Квартальной Бойне, мысленно рисовал себе как она бросается на Хеймитча. И сердце мое разрывалось от мысли, что она пряталась по дальним шкафам, страдая из-за меня.