Good Again
Шрифт:
Дыхание мое снова стало учащаться. Мозг был перегружен впечатлениями дня и неожиданными мыслями о детях. Выключив воду, я стала сушить волосы феном и расчесывала их до тех пор, пока они не заблестели и не рассыпались по плечам, закрыв мне груди. Тогда я снова намазалась кремом для ожогов, и даже потянулась за той заветной баночкой, которую когда-то, давным-давно оставила моя команда подготовки. Открыв эту баночку, я втянула ноздрями запах, неповторимое смешение духа земли с ароматом цветов. Этот крем я втерла в свою неповрежденную кожу, чтобы её смягчить, пытаясь совладать со безумно скачущими мыслями.
Завернутая в полотенце, я вышла из ванной и тут же
— Думал, все выйдет еще хуже, — просто сказал он.
— Все было хорошо, пока не появился этот, с прилизанными волосами, — ответила я с усмешкой.
Пит ухмыльнулся.
— Да уж, у этого волосы вроде как прилипли к голове, — его взгляд слегка ощупал меня, все еще мокрую после душа, и ускользнул прочь. Повернувшись ко мне спиной, Пит захватил свою одежду для сна, чтобы взять ее в ванную. — А ты можешь тут одеться. Я собирался помыться.
И он ушел, тихонько притворив за собой дверь ванной. А я растерянно принялась рыться с ящике комода, где лежали мои пижамные шорты и майки.
Мысли мои обратились к пламени — к тому, какую роль оно сыграло в моей жизни. Огненная Девушка, зажигательные бомбы, падающие на беззащитный Двенадцатый, разгоревшееся пламя, которое превратило меня в Сойку-пересмешницу, пылающий Капитолий… Я бы хотела избавиться ото всех этих пожаров, от лижущих мою жизнь огненных языков за одним лишь исключением. Я ни за что бы не стала тушить огонь, который нынче посрамил бы все другие яркие пожары, от того огня, что питал меня, поддерживая во мне жажду жизни, той жизни, от которой я однажды уже готова была отказаться. Этот огонь день ото дня горел все жарче, и даже яркое солнце не могло уже с ним сравниться.
Этот огонь зажег во мне Пит. И я уж сгорала от желания.
_____
* (прим. переводчика) — тему нового флага Панема, саму по себе довольно любопытную, автор, видимо решила развивать «малой кровью», не больно-то включая фантазию. Очень уж смахивает этот флаг на помесь флага Евросоюза (хотя там фон синий, и звезд 12)и флага, скажем, соседней со Штатами Мексики, где вместо Сойки — орел, терзающий змею.Кстати, ближе всего к изображаемому автором вот этот флаг— флаг Адыгеи. Одного из приграничных российский регионов. Тут есть и звезды (тоже 12), и даже стрелы. PS: После написания этого примечания чувствую себя немного Шелдоном Купером с его «Занимательными флагами». Mi dispiace: )
Комментарий к Глава 11: День Поминовения
Комментарий переводчика: Глава была длинной и многоплановой. Но, честное слово, дело стоило того. Ведь совсем скоро - тот самый “первый раз”. Ни разу в этом фике не банальный, кстати.
========== Глава 12: Начнем с начала ==========
Стоило мне взглянуть на свои пижамные шорты, как я тут же мысленно предалась самобичеванию. О чем я вообще думала, когда собирала вещи в рюкзак? Неужто сложно было захватить тогда с собой что-нибудь поинтереснее? В итоге, вместо этих мешковатых шорт и майки я нашла другие, более облегающие и более лестные для моей фигуры, и снова переоделась. Сердце в груди так и бухало. Заслышав звук воды, я тут же представила себе Пита под душем, с мокрыми, непослушными волосами, прилипшими к лицу… Капли стекают по подбородку на светлый пушок на груди. тонкие ручейки бегут вдоль его шрамов, на плоский живот, и еще ниже…
Я была на взводе, и мне пришлось успокаиваться, проводя рукой по волосам. Свет в спальне
Услышав, что вода перестала течь, я так все внутренне напряглась, будто проглотила камень. Мне вспомнился разговор с Цинной еще на первых Играх, когда я усомнилась, что могу понравиться спонсорам.
— Мне ты понравилась, — сказал он мягко.
— Это потому, что я не старалась, — парировала я с обидой.
— Вот именно. Просто будь собой, — успокоил он меня.
О, Цинна, с чего же мне начать?
Негромкий стук в ванной и звук открываемой двери дали мне знать, что мое время на подготовку вышло, и мне только и оставалось, что быть самой собой: капризной, угрюмой и неуверенной в себе. Пит вошел в спальню и, оставив сложенную одежду на стуле, присел на кровать. Почти бесшумно отстегнул протез и потер ногу, прежде чем залезть под одеяло. А я так нервничала, что была уверена: стоит мне на него броситься, и я все порушу.
Повернувшись, он нежно притянул меня к себе, сильные руки так легко управлялись с моим маленьким телом. Поцеловал меня и прижался к волосам, глубоко вдохнув в себя мой запах.
— Ух ты, как здорово ты сейчас пахнешь, — сказал он.
— А как я пахну всё остальное время? — спросила я не без подкола.
— Как лето, — просто ответил он.
Мы погрузились в молчание. Изо всех сил пытаясь расслабиться, я не могла отвлечься от того, как от его прикосновения по моей коже бегают мурашки. В ушах все громче стучало, да так, что мне казалось — бешеный стук моего сердца слышно и на другом конце комнаты. Чуть погодя Пит приподнял голову с подушки и посмотрел на меня.
— С тобой все хорошо? — спросил он.
— Ага, я в порядке, — едва смогла выдавить я.
Он взял в руки мое лицо и пристально стал его изучать.
— Китнисс, если ты беспокоишься об этом репортере, то это зря. Не думаю, что он сюда еще заявится…
— Вот уж о ком я точно не думаю, — пробормотала я.
— Тогда, — продолжил зондировать почву Пит, — о чем же ты думаешь?
Мне понадобилась пара секунд, чтобы набраться смелости для откровенного ответа.
— О тебе.
Мне явно удалось застать его врасплох, так он был удивлен.
— Обо мне? В смысле?
Я подняла на него взгляд. Его лицо было так близко, что я ощущала на себе его дыхание. Покачав головой и положив ладони на его затылок, я потянула его к себе и поцеловала в губы.
Пит замер.
— Китнисс, что происходит?
Я повернулась так, чтобы быть к нему еще ближе, чтобы моя грудь прижалась к его груди, а бедра — к его бедрам. И сделала следующую попытку, запечатлев на его губах еще один поцелуй, уже гораздо более настойчивый. И его губы мне ответили, но он явно все еще колебался.