Google для разбитых сердец
Шрифт:
– Бабуля, – говорю я.
Она поворачивает ко мне лицо, бледное, как кусок детского мыла.
– Вив!
Я опускаюсь перед ней на колени, беру ее за руку и бормочу:
– Я так счастлива тебя видеть.
Она улыбается и убирает прядь волос с моего лба. Я не знаю, как себя вести, как держаться. От растерянности слегка постукиваю по колесу кресла.
– Не слишком подходящий аксессуар для невесты, правда? – улыбается бабушка.
– Ничего, это будет новым словом в свадебной моде, – улыбаюсь я в ответ.
Бабушка пристально смотрит на меня.
– Ты похудела, детка, – замечает она.
– Не так сильно, как ты, – говорю я, обхватывая ее запястье большим и указательным пальцами.
– Ничего, скоро опять разжирею.
Я наклоняюсь и касаюсь губами ее мягкой морщинистой щеки.
– Бабуля, я тебя поздравляю. С возвращением домой и со всем прочим.
– Спасибо, дорогая. – Несколько секунд она молчит, пристально глядя мне в лицо. – Я так рада, что ты не сердишься на нас, Вив.
Я смотрю в ее глаза и вижу там веселые искорки. Точно такие, как прежде.
– Конечно, все это немного внезапно, но… – бормочу я.
– Знаешь, когда получаешь от жизни такой удар, понимаешь, что медлить не имеет смысла.
– Думаю, ты права.
В сад выходит Редж с подносом, на котором стоят стаканы. В растерянности озирается по сторонам, не зная, куда его поставить, и наконец ставит на ступеньку. Несколько минут они с бабушкой спорят о том, стоит ли
Я смотрю ему в спину, и это не ускользает от бабушки.
– Поверь, он очень хороший. Очень добрый, – говорит она. Я молча улыбаюсь. – Надеюсь, несколько лет он еще будет держаться молодцом.
– Я волнуюсь не за него, – говорю я, сжимая ее руку.
– А обо мне волноваться не стоит, – заявляет она с такой самоуверенностью, словно никогда в жизни не болела.
– Хорошо, раз ты говоришь, что не стоит, я не буду волноваться. Но, признаюсь честно, я рассчитывала, что выйду замуж раньше тебя.
– Кстати, о твоем замужестве. Есть какие-нибудь новости насчет этого твоего Роба?
– Самая главная новость состоит в том, что я больше не хочу выходить за него замуж.
Я улыбаюсь, увидев Реджа, который, пыхтя и отдуваясь, тащит маленький карточный столик. Он ставит его рядом с креслом и идет за напитками.
– Что ты приволок, Редж! – качает головой бабушка. – Я имела в виду стол, который стоит на кухне.
Редж лишь покаянно вздыхает.
– Кто хочет фруктового пунша? – спрашивает он, подняв кувшин.
– Неужели нет ничего покрепче? – ворчит бабушка.
– Нет, дорогая, ты же знаешь, алкоголь тебе категорически запрещен, – лепечет Редж.
Бабушка фыркает и отворачивается. Я беру у Реджа стакан и вручаю ей.
– У меня есть тост! – заявляю я. – За тебя, бабуля, за вас, Редж. И за любовь!
Они смотрят друг на друга, улыбаются, и в этих улыбках светится давнее и искреннее чувство. Я поднимаю свой стакан.
– А еще за то, чтобы я тоже нашла свою любовь… где бы она ни скрывалась.
Все чокаются.
– Не так плохо, как можно было подумать, – говорит бабушка, осушив свой стакан. – Хотя, конечно, капелька джина не помешала бы.
– Как идет подготовка к свадьбе? – спрашиваю я. – Вы уже присмотрели симпатичный воздушный шар?
– Боюсь, придется обойтись без шара, – смеется бабушка. – Это дурацкое кресло такое тяжелое, что шар, пожалуй, не взлетит.
– Где же тогда будем праздновать?
– Здесь, где же еще. Вот он – наш кафедральный собор, – говорит Редж и делает широкий жест в сторону сада. – Для гостей поставим стулья, а в беседке устроим нечто вроде алтаря и обвенчаемся в лучшем виде.
– Замечательно, – киваю я.
– Вив, я надеюсь, ты будешь подружкой невесты? – с беспокойством спрашивает бабушка.
– Почту за честь.
– Тебе придется возить меня в кресле.
– Думаю, я неплохо справлюсь. Может, потренируемся прямо сейчас?
Я встаю, берусь за ручки кресла и начинаю маневрировать по патио. Бабушка легче, чем я ожидала. Поначалу я прикладываю слишком много сил, так что она наклоняется вперед.
– Если хочешь, мы сможем даже танцевать, – говорю я, выписывая круги. – Если почувствуешь, что я слишком разошлась, сделай какой-нибудь знак, например подними букет, и я сразу остановлюсь!
– В этом не будет необходимости! – кричит бабушка и тут же заходится кашлем.
Кашляет она томительно долго. Редж дает ей салфетку, и она что-то сплевывает туда.
– Долго тебе придется кататься в кресле? – спрашиваю я.
– Пока не наберусь сил.
– Ну, это произойдет быстро.
– Надеюсь, – улыбается она.
В конце дня я открываю дверь своей квартиры. Шторы задернуты еще с раннего утра. Воздух насквозь пропитался кошачьим запахом. Дейв рысью прибегает в коридор и пытается выскользнуть на лестницу. Я хватаю его за шкирку и водворяю домой. Кошачий туалет переполнен. Раковина завалена немытой посудой.
В спальне распахиваю шторы. Солнце светит сквозь пыльные окна. По крайней мере, сегодня Дейв ничего не разорвал и не испортил. Я оглядываюсь по сторонам, чувствуя, что все в этой квартире меня раздражает. В самом деле, что за убожество – ванная без окон, душ течет, затычка в раковине плохо прилегает. Нет, я мечтала жить вовсе не в таком месте. Мне грезился большой дом с просторной квадратной кухней, дом, где хватило бы места для целого выводка детей и собаки. Мы мечтали об этом вместе с Робом. Но теперь я поняла, что люблю Макса, и прежние мечты потускнели. Жизнь открывает передо мной новые горизонты, волнующие и манящие. Если только я сумею его найти. Если только он все еще меня любит. Я сажусь на подлокотник дивана.
А что, если Макс меня разлюбил? Я вспоминаю, каким он был во время нашего последнего свидания. Не во время стычки в галерее, а раньше, когда все еще было хорошо. Он сказал, что всю жизнь меня любил. Но стоит мне представить его искаженное яростью и обидой лицо, меня окатывает горячая волна стыда. Я причинила ему боль. Хотя именно этого мне хотелось меньше всего на свете. Я все делаю не так. И квартиру превратила в свинарник. Испытывая жгучий приступ отвращения к себе, начинаю поспешно собирать с дивана крошки чипсов. Кто бы мог подумать, что мне придется выдавать замуж собственную бабушку. Но в этой жизни происходит много невероятных вещей. Кто бы мог подумать, что я разлюблю Роба. Что буду сходить с ума по Максу, которого всегда считала безнадежным неудачником. Я замечаю на ножках кресла следы кошачьих когтей. Кто бы мог подумать, что держать дома кота – целая морока. Да, жизнь постоянно преподносит нам сюрпризы.
Я понуро бреду на кухню. Печально, но мои продовольственные запасы полностью исчерпаны. В холодильнике обнаруживается пластиковый контейнер с подозрительным содержимым, которое прежде было салатом из морепродуктов. Приподнимаю крышку, и в нос мне ударяет тошнотворный запах. Отправляю салат в мусорный пакет и мечусь по квартире в поисках прочего мусора. В завершение всего вываливаю в пакет содержимое кошачьего туалета, хватаю в одну руку сумку, в другую – пакет с мусором и бегу вниз. Пакет отправляю в помойный бак, а сама несусь за угол, в ближайший мини-маркет. Загружаю тележку молоком, печеньем, морковкой, кофе, помидорами и всем, что попадется под руку. Всем, что можно жевать. Нет, так не пойдет, говорю я себе. Пора начинать питаться правильно, а не как придется. Хватит травить себя всякой дрянью. Ставлю на полку бутылку дешевого вина и взамен беру дорогое. Отправляюсь в отдел хозяйственных товаров и бросаю в корзину бутылку моющего средства. Она сделана в форме утенка с надписью «Блеск» на боку. Это как раз то, что мне надо. Внести в свою жизнь немного блеска. Беру еще несколько металлических мочалок и качу тележку к кассе.
Терпеливо жду, пока молодая кассирша с зализанными волосами и татуировками на шее медленно подносит к сканеру каждый товар.
– Девяносто два фунта двадцать пенсов, – цедит она, не поднимая головы.
В другое время я посоветовала бы этой девице держаться с покупателями повежливее и украсить свой лексикон такими словами, как «спасибо», «пожалуйста» и даже «желаю приятного вечера». Но сейчас мне не до ее манер. Меня подавляет сумма на чеке. Я не уверена, что на карте у меня достаточно денег.
В панике достаю карту и набираю пин-код. Кассирша жует жвачку, усиленно работая челюстями. Я судорожно пытаюсь вспомнить, есть ли у меня наличные. Так, пин-код набран верно. «Заберите карту». Я задерживаю дыхание. Слава богу, все обошлось.
Дома
В витрине кафе выставлены затейливые пирамиды чайных чашек и стеклянные пирожные, покрытые разноцветной глазурью. Выглядит шикарно, хотя и несколько старомодно. Внутри – столики, покрытые цветастыми скатертями, и расписные деревянные стулья с сиденьями в виде сердечек. Кафе называется «У сумасшедшего шляпника»; чайники здесь гигантских размеров. Посетители – по большей части женщины, все как на подбор слегка безумного вида. Кристи в джинсовых шортиках, жилетке со стразами и высоких шнурованных ботинках смотрится среди них весьма органично. Волосы у нее сегодня зачесаны наверх и перехвачены оранжевой лентой.
– Кристи, умоляю, прекрати читать «Вог», – говорю я. – Это тебя до добра не доведет.
– Ой, привет! – щебечет Кристи и целует воздух около моих щек. – Знаешь, Вив, возможно, мой наряд и кажется тебе чуточку экстравагантным, но это то, что носят сейчас на подиумах. Помнишь моего приятеля Найджела?
Я с содроганием вспоминаю злополучное платье из белых перьев.
– Так вот, это из его последней коллекции, – гордо сообщает Кристи. – Кстати, он регулярно устраивает показы. В дизайнерской школе, где учится.
– Что ж, наверное, стоит как-нибудь пойти, – бормочу я, глядя на ее оранжевый бант. – Я-то, конечно, для подобного старовата…
– Всегда можно найти смягченный вариант, – снисходительно кивает Кристи. – Так или иначе, на его показы сбегаются все байеры. И редакторы модных журналов… Следующее свое шоу он устраивает специально для «Топ-шопа». О, постой, я принесу тебе пирожное. Здесь они просто обалденные.
Я наблюдаю, как она несется к стойке и оживленно делает заказ. Все остальные посетители наблюдают тоже. Кристи имеет способность привлекать к себе внимание в любом месте и в любой ситуации. Она симпатичная девушка, но… можно сказать, она отпугивает людей, приводит их в легкий шок. Интересно, существует ли способ использовать подобный талант в мирных целях? Наверное, существует. Вот, например, она могла бы демонстрировать модели неведомого Найджела. Стразы на жилетке мерцают и переливаются, когда Кристи возвращается к столику с подносом, на котором стоит огромный чайник в горошек.
– Эти твои стразы. Стоит на них посмотреть, и у меня в голове брезжит смутная мысль, – замечаю я, когда Кристи ставит поднос на стол.
– Наверное, тебя зачаровывает их блеск.
– Нет, они хотят натолкнуть меня на какую-то идею.
– Может, подсказать название нашей будущей компании?
– У меня сейчас другое на уме. Как организовать поиск Макса?
– И ты решила заказать сотню дизайнерских жилеток, на спине у которых будет выложено стразами «Где Макс?», – хихикает Кристи. – Круто.
– Нет… стразы – это слишком дорого.
– К тому же это ручная работа.
Кристи поворачивается, жилетка переливается, как рыбья чешуя. В голове у меня – бешеная чехарда мыслей. Да, надо раздуть огромную кампанию, устроить модный показ, привлечь телевидение… и без всяких затрат. Кристи разливает чай.
– Футболки, – бросаю я.
– Что?
– Футболки с надписью «Где Макс?». Никаких стразов, но надпись яркая. Может твой приятель Найджел сделать такую футболку и продемонстрировать ее на своем показе?
– Мм… Не уверена, что он на это согласится.
– «Топ-шоп» обязательно клюнет на эту идею и раздует колоссальную рекламную кампанию.
– Почему именно «Топ-шоп»?
– Ты же сказала, свой ближайший показ он устраивает специально для «Топ-шопа».
– Да, но…
– А они всегда оказывают поддержку молодым талантам.
– Хорошо, я скажу ему…
– Постарайся быть убедительнее, Кристи. Если понадобится, можешь даже с ним переспать.
– Не понадобится. Он гей.
– Тогда пусть с ним переспит твой бойфренд.
– А вот он как раз не гей.
– Ну я не знаю… придумай что-нибудь. Не хочется упускать такую хорошую идею.
– Идет.
Кристи достает из сумки блокнот и ручку и принимается что-то старательно записывать. Ручка украшена кошачьей мордочкой и надписью «Hello, Kitty!». Кошачьи глаза загораются всякий раз, когда она выводит новое слово.
– Классная ручка, – говорю я.
– О, я с детства обожаю красивые ручки. А «Hello, Kitty» такая лапочка, – сообщает Кристи и, слегка нахмурившись, читает написанное. – Просто «Где Макс?» и ничего больше?
– На спине можно добавить название нашей компании или просто буквы КМ, то есть «Команда мечты».
Кристи морщит нос.
– Нет, это слишком невнятно.
– Значит, не стоит.
Кристи закрывает блокнот и принимается уписывать булочку с лимоном.
– Следующий шаг, который нам надо сделать, – связаться с редакторами воскресных газет и уговорить их написать о модном показе… Это я беру на себя.
Я выглядываю в окно, и сердце мое радостно подскакивает. На тротуаре стоит высокий парень в линялых джинсах и поношенных ботинках. У него темные вьющиеся волосы. Он смотрит в другую сторону, на витрину какого-то магазина. Невероятное сходство. Неужели это Макс? Конечно, это он. Но разве подобное возможно? Я встаю и бегу к окну. Да-да, это его плечи, его затылок… И стоит он всегда именно так, широко расставив ноги. Господи, это действительно он. Я стучу по стеклу.
– Макс! – ору я. – Макс!
Колочу по стеклу изо всех сил, но он не оборачивается. Тогда я несусь к выходу, наталкиваясь на столы и стулья. Парень в линялых джинсах поворачивается, улыбается и протягивает руку миниатюрной девушке, только что вышедшей из магазина. Смотрит на меня с некоторой растерянностью, словно прикидывает, стоит ли помахать мне рукой, и в конце концов решает, что нет. Разумеется, ведь он видит меня в первый раз в жизни. Они уходят, а я остаюсь стоять на тротуаре с открытым ртом, словно клоун-мим.
Я медленно поворачиваюсь и бреду назад в кафе. Женщина в кружевном фартуке, стоящая за стойкой, смотрит на меня с удивлением, я виновато пожимаю плечами.
– Мне просто показалось, что это мой знакомый, – бормочу я.
Она кивает с преувеличенным сочувствием. Две посетительницы таращатся на меня, словно ожидают продолжения шоу.
– Концерт окончен, – рявкаю я. – Возвращайтесь к пирожным.
Дойдя до своего столика, я в полном изнеможении плюхаюсь на стул.
– Теперь я сама вижу, нам до зарезу нужно найти твоего парня, – говорит Кристи.