Горбатые мили
Шрифт:
«Кто такой? Скромный шибко!..» — Ненадолго задержался перед Назаром.
Он бесился. Факт, кто-то после полдника «шарашился» у его кабинета, хватался за переборку, чтобы не упасть. Впрочем, не только это. Кого-то понесло к нему позднее. Когда? Уяснил. «Нонна расслабла. Уже не оглядывала себя: очень ли измялся пиджак».
Все действовали слаженно, четко. Зубакин же, готовый на что угодно, следил за каждым: не скажет ли кто что-нибудь с намеком, не выявится ли себе на беду соглядатай? Он не знал, померещилось ему или так действительно было: во второй раз слышал из спальни
Качнуло. Назару хоть бы что — устоял.
«А может, это научник?.. — предположил Зубакин. — Смотри: нос кверху! Ну, может, я хватил. Точно даже. А все ж… будто ни от кого не зависит, хотя на деле-то ведь, известно, не так».
В прямой связи с низкой эффективностью прогнозов ученых он повсюду утверждал, что ничего не изменится, пока в промысловых отделениях НИИ не повысят оклады. «Требуется-то всего ничего: пересмотреть штаты, вытурить второстепенных и набрать стоящих».
К нему направился старпом Плюхин.
Зубакин уже почти не сердился из-за того, что ему кто-то чуть не помешал овладеть Нонной. Уставился на Назара, полный горечи, что исследования в рыбных районах осуществлялись не в полном объеме, теория едва плелась за практикой, из-за чего капитанам приходилось туго, они вынужденно импровизировали, и не всегда удачно. Сколько денег летело на ветер.
«С тремя широкими нашивками на погонах здесь вон сколько… — пересчитал Назар. — Попробуй угадай, кто из них капитан. Еще налечу на кого-нибудь из управления!..» — Перешел к переборке, напротив поисковых локаторов.
В то время Зубакин приглядывался к основному компасу, поднял подбородок и прищурился, уверенный, что это не останется незамеченным, возле него как бы между прочим пройдет Лето, чтобы услышать все равно что: совет или так, не очень значительное замечание. Компасная картушка как раз раскачивалась. В этой связи Лето причмокивал и мотал головой — сочувствовал Зубакину.
— Я к вам, — шагнул к Зубакину Назар. Сначала он назвался по должности и фамилии, а затем, чуть помедлив, еще по имени-отчеству, чего Лето не одобрил: закивал.
Зубакин продолжал смотреть туда же, чтобы Назару показалось, что ему, чуждому всему флотскому, полагалось повременить.
Лето усек это. Только изготовился внимать, как из-за спины рулевого в промежуток, ограниченный навигационным локатором и фишлупой, прошмыгнул заведующий производством Зельцеров: жаждал узнать, кто набился в рубку. За ним где-то тащился Ершилов, рассчитывая, что возле Зельцерова пусть ничего не перепадет, зато будет интересно.
«А, ты никакой не научник! Присланный, выходит. От парткома. Что ж»…
Его резкий, подчеркнуто снисходительный кивок в сторону нового первого помощника выразил и официальное подтверждение, что все понятно (прибыл — что теперь поделаешь?), и требование больше ни с чем не приставать: не то время, подожди.
«Наверно, напрасно я назвал себя по имени-отчеству?.. Может, так не принято, — и
Позади толпящихся в штурманской рубке как мог представлял УАМР Ким Матвеевич Скурихин — брал принесенные ему на просмотр судовые журналы, кое-какие листал, интересуясь тем, как были оформлены: все ли пронумерованы, прошиты, скреплены сургучной печатью? А больше бычился, берег взгляд — не смотрел на Зельцерова, принесшего весть о Нонне.
— Может, сплетня?
Не такой был Зельцеров, сообразил, что Скурихину не хотелось принимать позор:
— Согласны — устрою очную ставку.
— Еще что! — Скурихин чуть не подскочил от злости: «Разнесется ж!» Заерзал…
Как же мог он снова встретиться с Назаром?
«Семь бед!» — набрался храбрости.
— Привет! — Как ни в чем не бывало потеснил Назара, толкнул в плечо Зубакина, занятого сличением таблиц: — Вовсю обрабатывал его поступить на «Амурск», а видишь, — едва подтянул к себе Назара, — с тобой, выходит. Впрочем!.. — похлопал Назара, не очень уязвленного враждебностью, с какой отнесся к нему Зубакин при знакомстве. — Все равно в нашем полку. Непосредственно, где план делается. Вполне подходит… на передовом рубеже. Я не напрасно старался, спасибо мне.
С надетыми поверх фуражки телефонными наушниками Зубакин взглянул на Скурихина и молча увел взгляд к фишлупе, не желая изменить свое отношение к Назару, ибо, скажи он хоть что-то, Назар оказался бы приближенным к нему, Зубакин же следовал принципу держать своих подчиненных подальше, на той служебной дистанции, какая устанавливалась будто сама собой.
Скурихин действовал с нарочитой бесцеремонностью: показывал себя выходцем из народных недр. Высвободил перед Назаром площадку: заставил Зельцерова перейти в правый угол, тершегося возле Лето — к двери, головастого Бавина — туда же.
— Назар Глебович специально завязывал с нами дружбу. Увез своим в Амурск снимки, говорящее письмо и мой подарок — пластинку «Вода, вода. Кругом вода».
В знак того, что разговор был никчемным, тем более в разгар ответственнейшей работы («Мы ладим, как лучше… Для обеспечения навигации»), Зубакин еще дальше влез в дугу головных телефонов, осадил ее одновременно двумя сжатыми кулаками. А Скурихин не унялся, потянул Назара за рукав к Плюхину — любителю жить по-береговому, без встрясок.