Гордое сердце

Бак Перл С.

— Это абсолютное сумасбродство, — сказал он наконец, словно в полубессознательном состоянии, — но я обещаю.

— А теперь я хотела бы отправиться домой, — потребовала от него Сюзан.

— Но вы же должны остаться на обед! — воскликнул он.

— Нет. Мне нужно немедленно ехать домой, чтобы сразу начать работу. Я теперь точно знаю, что надо сделать.

* * *

Сюзан сразу стало ясно, что не получилось. Она сидела в почти пустом поезде и спокойно размышляла. Она уже решила,

что надо изменить. Она припомнила, что Марк просил се, чтобы она послала телеграмму, каким поездом приедет. Она хотела это сделать, но забыла. Марк, значит, не знает, что она уже в пути.

Сюзан не предполагала, что так быстро управится, но когда она поняла, что надо делать, то уже не было смысла оставаться. Ей хотелось оказаться дома, чтобы сразу можно было пойти в ригу и начать работу. Мысленно она уже была в риге и лепила.

Она вышла ранним сентябрьским днем из поезда и направилась прямиком домой. Воздух был сухим и прохладным, так что она могла идти быстро и через полчаса оказаться дома. По дороге она строила планы: несколько минут ей потребуется, чтобы позвонить Марку, несколько минут она посвятит детям и выслушает Джейн, которая заявит ей: «Джон начинает дичать, да и с Марсией то же самое». Л потом Сюзан проскользнет в большую, прохладную ригу, начнет перемешивать глину и переделает работу — без эскизов и без набросков. Она уже видела ее, словно скульптура была готова.

Сюзан закрыла глаза, наклонила голову и снова увидела перед собой квадратный торжественный вестибюль и освещенное место, где будет стоять ее работа. Она чувствовала, как в ней нарастает сила, способная сделать скульптуру такой, какой она действительно должна быть.

Сюзан вышла на пустырь, прошла мимо строящегося универмага и направилась вниз по дороге в южный конец города. Она не могла вызвать в памяти ничего из того, что видела в течение дня. Мысли ее были заполнены этой разбуженной потребностью творить, лепить людей, которые ее ждут.

Она шла быстро, затем сняла шляпу и понесла ее в руке. Двадцать минут, пятнадцать, десять. Наконец она подошла к калитке и открыла запор. У дверей стоял незнакомый автомобиль — маленькая, пыльная серая машина.

— Джон, Марсия! — позвала она и пошла на веранду.

Двери отворились и вышел отец Сюзан.

— Ой, папа! — весело воскликнула она.

— Сюзи, — сказал он серьезно. — Марк тяжело болен.

Она удивленно смотрела на него с лестницы.

— Он чувствовал себя хорошо, — сказала она, и голос застрял у нее в горле. — Еще утром он чувствовал себя хорошо.

— Хэл в обед привез его домой, — сказал отец. — Тебя не было, поэтому пришла Люсиль. Они уложили его в постель и послали за доктором. Мама и я сразу пришли сюда. У него тиф.

Но Сюзан уже проскользнула мимо него и побежала наверх в комнату Марка. Но это уже не была комната Марка.

Незнакомая медсестра сидела у его постели, а он лежал с побагровевшим лицом и приоткрытыми глазами.

— Марк, любимый!

Когда Сюзан вошла, сестра встала.

— Миссис Кининг? — спросила она, но Сюзан ее не видела.

— Милый, я уже вернулась, — сказала Сюзан. Она опустилась на колени перед постелью и наклонилась к нему.

Он медленно открыл глаза, повернул к ней лицо и спросил сонным, тяжелым голосом:

— У тебя все прошло хорошо?

— Милый, почему ты ничего не сказал мне утром? Я бы, наверняка, не поехала!

Но Марк не ответил. Он облизал сухие губы языком.

— Воды, — сказал он шепотом сестре.

Она принесла ему немного воды в стакане; он выпил и снова закрыл глаза.

— Как долго он находится в таком состоянии? — спросила Сюзан. От ужаса у нее как бы размягчились кости, ее мутило от страха, который окутывал ее, как холодный туман.

— Ему давно надо было лечь в постель, — ответила медсестра сухим, четким голосом. — Он напрягал все силы и держался на ногах до полного истощения, а потом свалился. Доктор внизу, он говорил, что хочет с вами побеседовать, как только вы придете. Так что вам лучше уйти, чтобы ваш супруг мог отдохнуть.

Она взяла тазик и обтерла Марку губкой лоб и руки. Сюзан медленно встала, не отрывая глаз от лежащего в горячке Марка. Его воспаленное, опухшее лицо казалось ей чужим.

Она зашла в свою комнату, причесалась, умыла лицо и руки, пошла вниз и все время старалась вместить весь свой мир в этот час, когда ее настигла катастрофа.

Из кухни вышла мать, ее круглое, морщинистое лицо осунулось от печали.

— Джейн с детьми я отправила к нам, — прошептала она. — Джонни, не переставая, плакал.

— Да, — громко ответила Сюзан. Почему люди всегда шепчут, когда кто-то болен? Ведь Марк не умрет.

Она вошла в гостиную; там вместе с отцом сидел доктор, молодой энергичный человек, которого она еще никогда не видела. Старый доктор, который ухаживал за ней, когда родились Джон и Марсия, недавно умер. И все в этот промежуток времени старались не болеть. Во всяком случае, доктор никому не требовался.

— Миссис Кининг, ваш супруг тяжело болен, — доктор резко встал и снова сел.

— Это так неожиданно, — сказала Сюзан. — Сегодня утром…

— Симптомы долго не проявлялись, — сказал доктор. — Он, видимо, не из тех, кто жалуется.

— Марк никогда не жалуется. Но мне следовало это заметить.

Доктор прикрыл рот рукой и откашлялся.

— Где-то здесь находится источник инфекции. Вы распорядились проверить колодец? На таких старых фермах часто бывают нечистые колодцы.

— Нет, — ответила она и посмотрела ему прямо в глаза. — Я об этом даже не подумала.