Гордость Павлина
Шрифт:
Меня окружала атмосфера возбуждения, когда мы ехали по городу к кузнице, а потом шли пешком, Джосс взял меня за руку, и мы шли мимо лачуг и палаток. На улице дети танцевали и перекликались, а старшие сидели и наблюдали за ними.
— Ужин будет в той большой палатке, — сказал Джосс. — Она предназначена для таких дней. Думаю, будет жареный поросенок, говядина и баранина.
— Откуда продукты?
— От компании. Это часть их заработной платы. Они ждут эти субботние вечера всю неделю. Бен всегда
— Значит, все это не благотворительность?
— Ни в коем случае. Все это, как ты поняла, политика Мэддена.
— Вы слишком рассчетливы, не так ли?
— Мы занимаемся бизнесом, а он должен быть успешным. Как ты думаешь, что произойдет с этими людьми, если мы разоримся? Некоторые из них найдут себе где-нибудь работу, но многие погибнут от голода и отчаяния.
— А вам приятно видеть, когда они веселятся?
— Конечно. Это означает, что они довольны. В этом случае работа идет успешнее, чем если бы у них были горести.
— Почему вы всегда стараетесь представить себя твердолобым бизнесменом?
Он повернул меня к себе лицом и ответил:
— Потому что я именно такой.
На лице его плясали отблески пламени.
— При этом свете вы похожи на демона.
— Я часто думал, что было бы гораздо интереснее узнать их, чем ангелов. Думаю, ты согласишься со мной, ведь ты тоже не ангел.
— В самом деле?
— Безусловно. Ты излучаешь огонь. Недаром твое имя Опал. Опал Джессика. Нет человека, кто знает об опалах больше меня.
— Естественно, — усмехнулась я, — вы знаете.
— Обо всех видах, — сказал он.
— Я думаю, вы переоцениваете себя.
— Не сомневайся. Опалы — сфера мой деятельности. Особенно те, что в моей коллекции.
— А как насчет Изы Бэннок?
— В каком смысле?
— Вы представляете ее себе в качестве опала?
— Это интересная мысль.
— Конечно, у меня нет надежды сравниться с ее блеском.
Он сжал мне руку.
— Тебе не нужно недооценивать себя или притворяться, что ты так считаешь.
— Что за нелепый разговор!
— Да, не правда ли, да еще в субботнюю ночь!
Палатки, раскинувшиеся перед нами, казались таинственными при свете огня. Кто-то играл на скрипке старинную мелодию «Старая штольня». Она напомнила мне мой старый дом, поля, луга, Дауэр Хауз, Беднягу Джармина, работающего в саду, Мириам с ее викарием. Двое детей в клетчатых костюмах выступали с акробатическими номерами, но, увидев нас, остановились и вежливо поклонились. Губная гармошка присоединилась к скрипке. Сильнее запахло жареной свининой.
Мы с Джоссом уселись на бугорке, где росла малга. С этой небольшой высоты хорошо было видно все происходящее. Из палатки доносился запах пищи и возбужденные голоса.
—
— Вам этот обычай нравится?
— Один из нас по очереди посещает эти субботние вечера. Бен бывал здесь часто. Теперь прихожу я. Или Эзра. Мы должны показать им, что мы из их числа. Это очень важно. Не забывай об этом.
— И все же мне кажется, что есть такие хозяева, которые чувствуют свое превосходство.
— Только потому, что они на самом деле такие. Человека уважают за то, что он из себя представляет.
— В чем же это заключается?
— Я имею в виду, что он превосходит других не образованием или деньгами. Он должен показать себя мужчиной, и тогда его будут считать таковым.
— А если средства существования людей зависят от такого человека, должны ли они проявлять уважение по отношению к нему?
— Безусловно, если они не дураки.
— Ваша жизненная философия дает вам все преимущества.
— А разве это глупо?
— Вы все рассматриваете со своей точки зрения.
— О, это скорее относится к тебе.
Я пожала плечами.
— Вот это правильно, — продолжал он. — Женщине всегда следует признать свое поражение.
— Поражение! — возмутилась я.
— Конечно, только в споре. Ты ведь знаешь пословицу «Чем больше бить женщину, собаку и ореховое дерево, тем лучше они становятся».
— Эта пословица, без сомнения, придумана каким-нибудь самодовольным человеком. Я никогда не слыхала о том, что ореховое дерево бьют, а мысль об избиении собак вызывает у меня отвращение. Что же касается женщин, то мужчина, применяющий физическую силу против женщины, обычно делает это потому, что не может одолеть ее в словесной схватке.
— Я надеюсь, что это не является основой нашего состязания. Моя сила, твой ум. О Боже, какой контраст!
— Мне кажется, мы вступили в чрезвычайно абсурдные пререкания.
— Благодаря твоему красноречию.
— Опять вы смеетесь надо мной.
— И опять мы забываем, что пришли сюда повеселиться в субботнюю ночь.
Я обратила внимание на то, что происходит вокруг. Люди выходили из палаток с ломтями жареного мяса и хлеба и ели все это с большим удовольствием. Они переходили от одной группы к другой, переговаривались, смеялись и обращали на нас мало внимания. Дети разносили подносы с кусками пудинга и напитком, который Джосс назвал элем. Мне подали кусочек пудинга, похожего на горячий кекс, и мы с удовольствием съели его.