Гордость, сила и зима: стирая границы

Неидеальная

Разговор с правителем оставил после себя грустный налет, ужасно жалко было и короля, и незнакомую девушку. Самое печальное, что, скорее всего, меня ожидала похожая судьба — в высшем свете действительно редко заключаются браки по любви. Если сейчас я успешно скрывалась от отца с его вечными намеками на свадьбу во дворце, то неизвестно, что будет через год-другой. Папа, конечно, не стал бы накидывать мне мешок на голову и пинками загонять в храм, но вот изобразить умирающего, которого исцелит только брак единственной дочери — это вполне в его стиле. Как раз перед

моим отъездом в столицу он прикинулся тяжело больным, надеясь задержать в особняке. Помнится, отец даже смутился от отповеди, которую я прочитала на тему его недостойного поведения.

Я села на широкий подоконник в одном из коридоров и прижала ноги к груди, смотря за стекло. Ледень* медленно уходил, решив оставить после себя яркий след в виде метели. Окно выходило на дворцовый парк, в котором, несмотря на снегопад, было много народу. Я даже видела, как Уилл Темпл со своей супругой играли с детьми. В какой-то момент сын и дочка отбежали куда-то, а Темпл подхватил свою жену на руки и начал кружиться с ней на одном месте. Вернувшиеся дети обнаружили маму и папу лежащими на снегу и весело смеющимися. И я невольно отметила, какие они счастливые, настоящие… Из раздумий меня вырвал Эван, подкравшийся сзади и напугавший до полусмерти.

— Грустишь? — Он забрался на подоконник и сел напротив.

— Просто задумалась.

— Влюбилась, что ли?

— Почему это?

— Если девушка задумчивая, то точно влюбилась, — резонно отметил Эван.

— Или она просто использует голову по назначению, — парировала я.

— И то верно, — кивнул ясновидящий и прошептал: — Слушай, мне тут помощь в одном деле нужна, не окажешь услугу?

— И почему я думаю, что мне это не понравится? — задала я риторический вопрос, спускаясь на пол.

***

— Так и знала, что мне не понравится!

У Эвана имелось одно страстное увлечение — он просто обожал что-то строить. Самой большой радостью для него было найти какой-нибудь новый чертеж и попытаться претворить его в жизнь. Скворечников он сколотил просто уйму, а где-то в моей комнате валялась табуретка его производства. Вещи получались довольно-таки кособокие, но наш отважный предсказатель не сдавался. Младший Форс верил, что наступит тот день, когда он сможет сделать что-то по-настоящему полезное. О, Всевышний, почему я не переубеждала его в свое время, а наоборот — всячески подбадривала?

Если кратко, то Эван откопал чертеж какой-то штуковины, которая в перспективе должна парить. И, разумеется, не удержался и попытался построить это загадочное нечто. На деле летательный аппарат выглядел так: Эван взял три деревянные рейки, толщиной примерно с два моих запястья, и скрепил их между собой в одной точке. Таким образом, конструкция напоминала полураскрытый веер, затем Форс натянул на это сооружение плотную ткань. Если смотреть на это сверху, то можно разглядеть равнобедренный треугольник. Держаться предстояло за специальную перекладину, которую наш доморощенный конструктор прикрепил к основе. И вот мы стояли на крыше дворца, на ее плоской части, и Эван предлагал испробовать его

творение на деле.

— Вэл, ты же не боишься высоты, — заискивал передо мной Эван, невинно хлопая серыми глазками.

— Я боюсь, что после твоих испытаний потребность в страхах вообще отпадет, — отнекивалась я, одергивая куртку. — И вообще, разве ты один не можешь?

— Да нет же, там на двоих рассчитано, для баланса.

— Брата возьми, если угробишь, только спасибо скажу.

— Было бы нечестно, если бы моей первый полет разделил тот, кто меня совсем не поддерживал. Пожалуйста, — совсем умоляющим взглядом посмотрел на меня друг.

Я еще раз прокляла те дни, когда убеждала Эвана не бросать своих начинаний, а затем с тоской обернулась на него. Вот стоял он сейчас с самым несчастным видом и так преданно заглядывал в глаза, что отказать просто не получалось.

— Мы не удержимся, руки могут соскользнуть, а без перчаток холодно будет, — уцепилась я за последний аргумент.

— Я там сделал крепления из веревок, чтобы страховаться. Ты что, не доверяешь мне? — прикинулся обиженным парень.

— Конкретно сейчас, не особо, — призналась я, подходя к конструкции и пролезая в петлю.

Издав боевой клич, Эван подскочил к летательному аппарату и занял позицию справа от меня, предварительно закрепив все веревки. Приподняв конструкцию за перекладину, мы начали разгоняться. Отталкиваясь от невысокого парапета, я зажмурилась, ожидая, что мы тут же полетим поперек ветра. Походили секунды, но падения так и не последовало, и я позволила себе открыть глаза.

Прямо под нами простиралась белоснежная территория дворца, над которой мы парили, словно огромная птица. Ощущение безграничной свободы накрыло с головой, хотелось громко-громко закричать, чтобы все вокруг узнали о моей эйфории.

— Эван! У тебя получилось! — в полном восторге повернула я голову к другу.

Тот был таком же состоянии, что и я. Лицо его светилось от радости и с трудом сдерживаемой гордости за свое творение, если бы не нужно было держать за перекладину, то он бы точно захлопал в ладоши. За всеми восхищенными охами и ахами мы как-то не заметили, что пролетели над дворцовым забором и теперь парили над Алией, постепенно снижаясь. Это немного омрачало полет, потому что в скором времени мы доберемся до густо заставленных домами улиц. Нам еще повезло, что дворец стоял как бы над городом, на возвышенности, иначе наш полет закончился бы гораздо раньше.

— Как разворачиваться?

— Я об этом не подумал.

— Не подумал? А тормозить как?

— Об этом я тоже не подумал, — пробормотал Эван, а затем попытался оправдаться: — Издержки.

— Ох, Эван, издержки, да мы в лепешку расшибемся, когда в здание влетим, — жалобно проскулила я.

Сейчас мы пролетали над ярмарочной площадью, которая пустовала в поздний час, но вот дальше нам определенно могут еще попасться люди на улицах. Левым краем мы все-таки зацепили одно здание, из-за чего нас ощутимо тряхнуло, а скорость снижения заметно увеличилась, как и угол падения.