Гордость, сила и зима: стирая границы

Неидеальная

Сухо прокашлявшись, я повернулась на спину и протянула руку к мисочке, стоявшей на тумбочке, и едва не опрокинула ее. Но свет включать было лень, тем более не хотелось рези в глазах. Все-таки пришлось сесть и опустить руку в мисочку, чтобы достать плававшую в ней ткань. Отжав найденный кусочек, я приложила его к лицу, закрывая рот и нос, и несколько раз глубоко вдохнула. В плошке была настойка, которая облегчала першение в горле и ощущение песка в носу, оставшиеся в качестве напоминания о пожаре. Еще местные лекари прописали мне различные микстурки и порошки, которые должны были помочь от отравления, однако рецептами доктора напрочь отказались делиться. А вот то, что я несколько часов пролежала на холодной земле, как

ни странно, никаких последствий после себя не оставило. Приняв очередную дозу лекарств и даже ничего не опрокинув в темноте, я устроилась на левом боку и снова попыталась заснуть.

И тут я услышала, как дверь в ванную приоткрылась, а человек прошел в мою комнату, мягко ступая по ковру. Ночной гость сделал еще несколько шагов и встал позади меня. Это был не убийца, но я все равно почувствовала, как гулко заколотилось сердце, потому что предполагала, кто это. За моей спиной дышали достаточно размеренно, но звенящая тишина утраивала все звуки. Я лежала и прислушивалась к тому, что происходило сзади, силясь разгадать движения. Легкое, практически неощутимое прикосновение к волосам заставило прикусить губу, чтобы сдержать нервный вдох, а по всему позвоночнику пробежались туда-сюда мурашки. Потом визитер, судя по шагам, начал удаляться обратно в ванную. Я услышала, как дверь начала закрываться и не смогла сдержаться:

— Я не сплю, Дик.

— Я знаю, — после небольшого молчания сказал он, а затем начал прикрывать дверь.

— Четыре.

— Ты о чем?

— Если сложить два и два, то будет четыре, — пояснила я, все еще не поворачиваясь к явно озадаченному моими словами Ричарду.

— Спи, счетовод, — фыркнул за спиной Форс и все-таки ушел, оставив меня в одиночестве.

Улыбнувшись темноте, я придвинула к себе одну из подушек и обняла ее, прижав к животу. Проблем со сложением у меня не было ни в будущем, ни в настоящем, только в нашем времени числа были округленными в большую сторону. А результаты будущего не имели права на существование и не должны появиться.

И я выкину их из головы. Завтра.

========== Глава тридцать третья, где баллады совсем не поются ==========

— Проходите, проходите, — суетливо говорил губернатор Дорздена, рассыпаясь перед нами в поклонах. – Эй, ребятушки, коней в порядок приведите, чтобы они к утру бодрячком были.

Где-то я это уже слышала…

В замке короля решили долго не задерживаться. Хотя я еще не до конца оклемалась, товарищам была преподнесена информация о прекрасном самочувствии. Хотелось как можно быстрее вернуться в Ламелию и забыть это путешествие, едва не обернувшееся катастрофой. Мужчины молчаливо были со мной полностью согласны, поэтому сделали вид, что поверили байке, и лошадей заставляли ехать гораздо медленнее. Вариант телепортации опять отклонили по старым причинам. Почти единогласно решили заехать на обратном пути к господину Криду, а сэр Бэкон-старший даже вызвался доехать с нами до Дорздена. А вот его сыночек отказался от поездки и решил дождаться возвращения отца в замке. Точнее, Тревор как бы невзначай спросил у Джереми, поедет ли он с нами, на что парень немного дерганно ответил что-то про давно построенные планы. Видимо, правильный выбор ему помог сделать угрожающий хруст пальцев Сакса, которые он «случайно» разминал, задавая вопрос.

Зато губернатор очень обрадовался, когда узнал, что наша делегация заглянет к нему, так что встретили нас опять радушно и искренне. В доме была все такая же светлая и теплая атмосфера уюта, а слуги так и вовсе бросились с вещами наверх с такой прытью, будто специально ждали, когда же мы покажемся на горизонте. Когда я поднималась вверх по лестнице, то от меня не укрылся мелькнувший подол платья, который быстро скрылся за углом второго этажа. Госпожа Жаклин пока так и не решилась выйти и поприветствовать нас, впрочем, пока из семьи Кридов удалось

поздороваться только с хозяином дома.

Дальше все было по стандартному плану — приведение себя в порядок, обед в милой обстановке, а потом все разбрелись кто куда. Я предпочла уединение в отведенной мне комнате, потому что разговаривать ни с кем не хотелось, к тому же поездка до дома губернатора сильно вымотала. Разувшись, прошла по мягкому ковру и устроилась в кресле, которое стояло перед уже разожженным камином. Языки пламени так и плясали в очаге, а я уставилась на огонь, отстранённо о чем-то думая. Странно, я думала, что у меня будет теперь некоторое время страх перед пламенем, но открытый огонь расслаблял, а не нагонял панику. Как-то незаметно я умудрилась задремать, положив голову на подлокотник. Из дремоты вырвал легкий стук в дверь, сначала я решила, что мне показалось, но потом звук повторился.

— Открыто, — крикнула я, потягиваясь в кресле. — Ваше Величество?

— Не вставай, — прервал мои попытки поприветствовать его должным образом монарх, который и вошел в комнату. Выглядел он достаточно фривольно, позволив себе закатать рукава рубашки и расстегнуть верхние пуговицы. А вот на лицо набежала тень усталости, вызванная событиями последних дней. Договор правители все-таки подписали, но вот сколько сил он выкачал из всех нас, об этом даже думать не хотелось. А король Филипп придвинул стул к камину и сел, устало потерев лоб. — Как самочувствие?

— Хорошо, спасибо, — осторожно ответила я, разглядывая Блейка. Что-то подсказывало, что зашел он не просто справиться о моем здоровье. — Что-то случилось?

— Случилось, — не стал отнекиваться монарх, а потом пристально заглянул мне в глаза. — Прайд, что случилось в горящем доме?

Я нервно затеребила цепочку на шее и невольно передернула плечами, вспоминая то ужасное будущее, в которое меня затянуло. О том, что произошло, я так и не рассказала, прямых вопросов не задавали, как-то было немного не до этого. А самой не хотелось вспоминать, потому что… Потому что это было очень больно. Никто не увидит того будущего, а я в нем побывала и воочию всё ощутила. Когда мы двинулись в дорогу, то появилась надежда, что обо всем забудется и спрашивать никто ни о чем не будет. Король терпеливо молчал, а потом продолжил говорить, все еще пристально глядя на меня:

— Согласись, когда хрупкая девушка практически в одиночку раскрывает такой заговор, это выглядит весьма эффектно, — мягко произнёс Блейк. — Эффектно и не очень правдоподобно.

— Вы подозреваете, что я как-то ко всему этому причастна? — встрепенулась я, окончательно осознавая, что разговора избежать не удастся.

— Я — нет, однако по ушам мне знатно проехались на эту тему многие, — размеренно проговорил король. И я понимала, кого он имел в виду — советников, которые, кстати, все еще остались в замке, намереваясь вернуться чуть позже. Впрочем, наверняка были еще люди, которые впечатлились произошедшими событиями. — Твоя рубашка, чудесным образом поменявшая цвет и превратившаяся в мужскую, тоже дает им пищу для размышлений.

Я невольно хмыкнула, представив, какие лица были бы у всех, если бы меня нашли в белой рубашке. Но если я все расскажу королю, как могут быть советники и другие уверены, что это правда? Докатилась, Прайд, почти политическая преступница.

— Прайд, — понизил голос Блейк и, встав, перешел к столу. Некоторое время я видела только его спину, а потом он развернулся и сказал: — Когда я приглашал вступить тебя в орден, это значило, что я доверяю тебе. Доверься и ты мне.

— Ваше Величество, — тихо подошла я к правителю и встала рядом, не зная с чего начать. Ладонями он опирался на столешницу, правое запястье было обмотано цепочкой с крупными звеньями, на которой висел хрусталь. — Не замечала раньше за вами любви к украшениям, — пробормотала я, пытаясь собраться с мыслями.