Гордость, сила и зима: стирая границы

Неидеальная

Жидкость с неприятным, чуть металлическим привкусом, скользнула в пищевод, я непроизвольно сморщилась, но влила в себя содержимое. Пока я заглатывала лекарство, Дик всё ещё наблюдал за мной, видимо, рассчитывал, что я подавлюсь и забьюсь в конвульсиях. Но к его разочарованию этого не произошло, а стакан был с громким стуком поставлен на стол. Потому что мне начало казаться, что воздух в комнате как будто бы сгустился, а во взгляде Ричарда появилось что-то от Дика из будущего. Звук позволил стряхнуть оцепенение, а Форс и вовсе занервничал и засобирался к выходу, что-то бормоча себе под нос. Правда у самого порога он обернулся и окинул меня критичным взглядом:

— Ты бы отдохнула, а то бледная, ну вылитая поганка.

—

Иди уже, любитель отвесить девушке комплимент, — не сдержалась я от смешка.

Дверь тихо закрылась, а я опять осталась в одиночестве, но спешить в объятия постельки не стала, а подошла к окну и отодвинула занавеску, уставившись на свое отражение. Похоже, Дик мне действительно комплимент сказал, потому что я выглядела гораздо хуже поганки. Надо сказать, что лицо мое никогда особой румяностью не отличалось, а о загаре почему-то даже и речи почти не было. Хотя к темноволосым по идее солнышко должно тянуться. Но нет, моя кожа на солнце не приобретала красивой смуглости, а становилась какого-то желтоватого оттенка, вызывая нелестные ассоциации. Впрочем, девушкам из высшего света вроде как вообще полагалось щеголять с аристократической бледностью. Так что особой трагедии из отсутствия красивого оттенка кожи я не делала.

Погасив свет хлопком, забралась на подоконник и стала рассматривать уже погрузившуюся в сумрак улицу. Окно спальни выходило на задний двор, позволяя разглядеть деревья в саду, а также железную ограду, за которой виднелась дорога. Деревья выглядели достаточно мрачными, хотя на них уже начали набухать почки, и даже горевший фонарь не спасал ситуацию. Впрочем, было в этом зрелище что-то немного чарующее, мистическое. Так и хотелось, чтобы из-за тени деревьев показался странствующий менестрель и исполнил какую-нибудь балладу о любви. Стекло запотело от моего дыхания, машинально я начала вырисовывать пальчиком знакомые цифры, которые упорно вертелись в голове. Это ведь все неправильно, но почему-то мысли никак не хотели отпускать, нагоняя ужасную тоску.

В тени деревьев показались человеческие фигуры, однако никаких музыкальных инструментов у них в руках не имелось. Первая фигурка выделялась белым пятном в сумерках, это оказалась Жаклин Крид, которая нарядилась в светлое платье и немного зябко куталась в шаль, тоже белую. Вторая была высокой, широкоплечей и принадлежала Ричарду, очертания которого немного размазывались из-за темной одежды. Фонарь не особо помогал, потому что находился слишком далеко. Молодые люди переместились ближе к источнику освещения, теперь я достаточно четко могла разглядеть их лица и стала невольным свидетелем беседы, но отходить от окна не спешила.

Было видно, что госпожа Крид нервничает, потому что ее руки то и дело принимались теребить бахрому на шали, заплетая косички из ниток. Ее лицо я полностью рассмотреть не могла, но казалось, что щеки девушки полыхают румянцем смущения. Дик тоже выглядел достаточно взволнованным, он что-то говорил госпоже Жаклин, а выражение его лица казалось немного виноватым. По движению губ можно было сказать, что каждое слово Дик произносил медленно, как бы тщательно взвешивая. А вот мое сердце никак не желало биться медленно, наоборот, оно все сильнее и сильнее стучало, пока я вглядывалась в разговаривавшую парочку. Вот вам и баллада о любви, только вместо менестреля одна глупая целительница, которая никак не может оторваться от созерцания.

Госпожа Жаклин запахнула шаль плотнее и на мгновение повернула голову в сторону дома, скользя взглядом по окнам. Я инстинктивно замерла и даже задержала дыхание, хотя меня не должно было быть видно снаружи. На какую-то долю секунду показалось, что на окне моей спальни Жаклин задержала взгляд, а затем девушка снова повернулась к парню. Немного неловко улыбнувшись ему, госпожа Крид взяла слово, но она говорила более торопливо, а бахрома на шали так и вовсе начала терзаться с удвоенной силой.

Дик перехватил руки девушки, спасая накидку, а я почувствовала резкую боль, которую причинили вогнанные в ладони ногти. А молодые люди уже начали прощаться, потому что Ричард дотронулся губами до пальцев девушки и склонил голову в вежливом поклоне. Госпожа Жаклин присела в реверансе, а потом поспешила оставить Форса в одиночестве, торопливо направляясь в дом. Ох, надеюсь, этот болван не наговорил ей гадостей.

С удивлением я заметила, что Ричард не спешил вернуться в дом, парень вновь вернулся в тень и прислонился спиной к дереву. Казалось, что теперь уже Дик принялся изучать особняк, но точной уверенности в этом не было. Форс еще достаточно долго стоял под деревом, как будто бы обдумывал мировые проблемы, и отсутствие верхней одежды его не смущало. Простудится ведь, а мне потом лекарствами отпаивать. Словно услышав мои мысли, он начал шевелиться, а потом и вовсе направился в сторону дома. Прежде чем окончательно скрыться из виду, Дик поднял голову и еще раз посмотрел на окна. Я опять замерла, хотя осознавала, что разглядеть в темноте человека, который сидит на подоконнике, практически невозможно. И все же на какой-то миг показалось, что смотрит Форс прямо на меня. Его рука дернулась к волосам, ероша их, а потом Ричард запустил руки в карманы и побрел дальше, очень скоро он совершенно пропал из поля зрения.

Лицо почему-то начало гореть, я даже немного передернулась в ознобе. А потом снова посмотрела на запотевший участок стекла, где до этого старательно вывела пример.

— К демону цифры, — сама себе сказала я, резко протирая окно ладонью.

***

Дом, милый дом. Надо же, за почти полгода в ордене дворец действительно стал моим вторым домом. Потому что дом — это не строение, это не каменные стены и железная ограда. Дом — это там, где хорошо, там, где ты забываешь о плохом. Несмотря на вечные дворцовые сплетни и интриги, я действительно ощущала себя здесь комфортно и была рада вернуться в столицу.

Наше путешествие, растянувшееся почти на месяц, все-таки подошло к концу, дубень* еще не успел разменять вторую декаду, а мы уже приближались к дворцовым воротам. Было видно, что все рады возвращению, а особенно сияли Грей и Кристалл, ведь для них это означало встречу с семьями. Я с грустью подумала о том, что с осени не была у нас в поместье; письма приходили достаточно часто, но иногда меня охватывала жуткая тоска по дому. Иногда хотелось снова оказаться в своей комнате и беспечно поболтать о чем-нибудь с Кристиной, а не с ужасом ждать, пока с задания вернется одна из команд, надеясь, что прибудет она в полном составе. А во время дороги в Алию мою голову не покидали мысли о том, что я зря приняла приглашение его Величества. Потому что вечно со мной случались какие-то недоразумения, Эван точно был прав, когда сказал, что я просто притягиваю к себе неприятности. Кто простудился в монастыре, а потом не смог распознать яд? Прайд. Кто вместе с ясновидящим нарвался на засаду, из-за чего друг чуть не погиб? Прайд. Кто умудрился «умереть» во время поездки в Ронию? Прайд. Прайд. Прайд.

Размышления о собственной никчемности никак не хотели оставаться позади, я была гораздо слабее мужчин, хоть и нещадно тренировалась. В настоящем же бою всё равно не смогла бы одержать верх. Медленно, но верно душу мою заполняли сомнения. В общем, в последние дни настроение было на редкость отвратительным, а еще стала появляться плаксивость, которая не имела никакого отношения к некоторым особенностям женского организма. И если многие списали мою излишнюю задумчивость на последствия болезни, от которой уже и не осталось следа, то Эван сразу догадался, что причины кроются в чем-то другом. Но друг не спешил вызывать меня на допрос с пристрастием, однако и встревоженные взгляды не переставал кидать. Вот и сейчас я почувствовала, как он взял меня за ладонь и что-то сказал.