Гордячка

Марш Эллен Таннер

Изумленная девушка не могла оторвать глаз от великолепного зрелища, открывшегося перед ними. Они находились в огромной галерее, в которой трижды разместились бы приемные залы Букингемского дворца. Стены были украшены фресками, сияющими зеркалами и бесценными гобеленами, а своды галереи подпирали изящные мраморные колонны.

По соседству красовался действующий фонтан, и журчание воды приятно гармонировало с непривычными для уха европейца мелодиями, исполнявшимися группок музыкантов.

Сэйбл, которую предыдущей зимой представили королеве Виктории в Виндзоре, была ошеломлена разницей между чопорностью и строгостью ритуала аудиенции в Англии

и этой «гала-аудиенцией» у султана. По всему залу стояли люди в пестрых, непривычных глазу нарядах, и все смеялись и громко разговаривали на незнакомых языках. В ближнем углу, наряженная в куртку с бубенчиками, обезьянка играла с черноглазым мальчиком в красном парчовом костюме и туфельках, украшенных драгоценными камнями. Почти в самом центре зала группа красавиц исполняла танцы, изобиловавшие томными, чувственными позами. Их лица, кроме черных раскосых глаз, были закрыты вуалями.

Сэйбл бросила взгляд на Моргана, с усмешкой следившего за ней.

– Ну что, эта аудиенция не очень напоминает вам то, что происходило в Виндзоре? – тихо спросил он.

– Мне еще не приходилось видеть столько необычно одетых людей! – прошептала девушка. – Кто они?

– Дворцовая знать, гости и прочие, – ответил Морган. – Его величество всегда принимает гостей в присутствии своих телохранителей, имама и астрологов.

– Капитан сэр Морган Кэри?

Сэйбл обернулась, услышав глухой голос с сильным акцентом, и увидела смуглого человека в пышном восточном одеянии.

– Я Никко Триманос, распорядитель приемов у его величества, – вежливо представился смуглолицый, с любопытством переводя взгляд с Моргана на Сэйбл. – Его величество готов принять вас. – Перед остальными европейцами в их группе он извинился: – Прошу вас любезно подождать.

Лицо Жюля Иббера потемнело:

– Мы уже третий раз приглашены во дворец, сэр! Неужели его величество опять не примет нас? Сколько же нам еще ждать?

Никко Триманос вежливо улыбнулся, но глаза его оставались холодными.

– Вас пригласят тогда, когда султан сочтет это необходимым. – И, повернувшись к Моргану с гораздо более теплой улыбкой, он сказал: – Сюда, пожалуйста.

При моральной поддержке Моргана и Джека Торенса Сэйбл волновалась значительно меньше, чем если бы ей довелось явиться к султану одной. Она едва замечала людей, мимо которых они шли, причем среди них было немало ее соотечественников. Внимание девушки было сосредоточено на пышном троне, установленном на высоком пьедестале в дальнем конце залы. Перед троном расстилался ковер, усыпанный ароматными цветочными лепестками. Но девушка видела лишь царственно одетого мужчину, восседавшего на троне с выражением томительной скуки на смуглом лице.

Султан Абдулазиз, правитель Турции и халиф правоверных, был человеком небольшого роста, с кругло подстриженной бородкой. Глядя на его невзрачное лицо с близко посаженными глазами, никто бы не сказал, что этот человек – правитель обширной и могущественной империи, располагающей одним из самых больших флотов в мире. Именно он принимал решения, от которых зависела жизнь его подданных, однако об этом не свидетельствовали ни его рост, ни тонкие губы, ни длинный крючковатый нос. И все же, когда Сэйбл присела в низком реверансе, она не могла не испытывать страха. Императорская мантия и плюмаж были украшены бесценными камнями, а цепь, висевшая у султана на шее, – бриллиантами; некоторые из них были крупнее яиц малиновки, которые Лайм каждую весну находил в парках Нортхэда.

Морган заранее

предупредил Сэйбл, что женщины считаются здесь существами второго сорта, и потому она не оскорбилась тем, что его величество едва заметил ее присутствие до того, как позволил ей отойти. Говоря на безукоризненном английском, он подозвал Моргана и Джека поближе, имея в виду поговорить с ними наедине.

Морган, с восхищением наблюдавший, как Сэйбл делает грациозный реверанс, одобрительно кивнул ей, перед тем как Никко Триманос увел ее с собой. Ей было неудобно улыбнуться ему в ответ, но на сердце у нее было легко, когда грек вел ее через толпу гостей.

Хотя Сэйбл было бы любопытно узнать о том, какую роль играют живописно одетые придворные, окружавшие трон султана, она сочла невежливым задавать такие вопросы. Ее также интересовало, как Морган собирается выяснить что-нибудь о судьбе Сергея, когда вокруг толпится столько народу. Вряд ли он предпримет что-либо такое, что может вызвать подозрение у султана.

– Уверен, что у вас накопилась масса вопросов, леди Сен-Жермен.

Она подняла глаза на распорядителя, который внимательно наблюдал за ней.

– Я так очарована… всем этим! – призналась она, надеясь, что он не заметил, как она нервничает. – Мне говорили, что сераль производит грандиозное впечатление, но все равно я не ожидала увидеть ничего подобного!

Губы Никко Триманоса тронула улыбка:

– Смею вас заверить: ваша реакция совершенно естественна.

Грек явно был расположен к беседе, и Сэйбл решила подзадорить его.

– Чего стоят одни дворцовые постройки! Какую площадь они занимают вместе с садами?

Распорядитель прислонился к мраморной колонне и снисходительно посмотрел на девушку.

– Милая леди Сен-Жермен, представьте себе, что здесь имеются три совмещенных дворца, а мы находимся в одном из залов первого из них. – Казалось, ее изумление забавляет его. – Гостей допускают только в первый дворец, и они даже не подозревают, что за этими строениями и садами размещаются еще два дворца.

– А там есть резиденции придворных?

– Есть. А третьего дворца – с гаремом султана – не видел никто, кроме самого султана и, естественно, тех леди, которые там находятся. – Его черные глаза блеснули. – Даже меня туда никогда не допускают. – Взяв девушку за руку, распорядитель подвел ее к окну, и тут же, словно по мановению волшебной палочки, появился служитель, который отдернул тяжелые шторы из золотой парчи. За окном смеркалось, и в садах зажигались фонари. Сэйбл смотрела во все глаза, ибо перед ней открылось поистине сказочное зрелище. Повсюду вдоль дорожек горели факелы, и в ветвях деревьев плясали отблески огоньков. Даже фонтаны под окном были иллюминированы, и вода, стекавшая из мраморных с ляпис-лазурью желобов, сияла в радужной подсветке.

– Вот в тех зданиях располагается государственный департамент, – пояснил Никко Триманос, указывая на строения в четыре и более этажей. – Конечно, в личной резиденции султана, расположенной в Долма Багче, гораздо больше официальных учреждений, чем в серале, – продолжал распорядитель, наклонившись к Сэйбл. Ему была приятна близость девушки. Аромат ее волос был приятнее, чем приторный запах духов, которыми пользовались женщины из дворца. – За госдепартаментом находится сокровищница султана, – добавил Триманос. – Там хранятся золото, серебро и баснословно дорогие драгоценные камни. Лишь одно бриллиантовое ожерелье, которых у его величества десятки, равно стоимости корабля капитана Кэри.