Горец. Кровь и почва
Шрифт:
С Плотто отношения у меня наладились, но прежнего тепла между нами не было. Подозреваю, что командор разрешил мне этот полёт для того, чтобы я сам не испытывал новые аэропланы.
Но новых моделей пока и нет. Авиазавод в Калуге активно ваяет двухместные модели почтового ''Кобчика-авизо'' для императора и готовит для них лётный состав. Тут мои лейтенанты и сами справляются.
– Полковник, как по твоему мнению, что лучше: один длинный туннель или три коротких?
– спросил я Вахрумку, глядя вниз на расстраивающийся хребет.
– Конечно три коротких, - ответил тот,
– В длинном тоннеле трудно наладить нормальную вентиляцию. К тому же короткие тоннели не обязательно бить сразу с двух сторон. А пробивать сразу два одновременно. Вагонетки опрокидывающиеся ты мне на своем тракторном заводе сделаешь?
– Не удержался Вахрумка от шкурного вопроса.
– Не вопрос. Только не на Тракторном, а на Вагоностроительном, - ответил я.
– У тебя заводы растут как грибы, - усмехнулся инженер, одновременно вглядываясь в бинокль.
– Кто бы мог подумать, глядя на тебя в стройбате, что ты станешь магнатом?
– Растут, - согласился я, пропустив мимо ушей его подколку.
– Только не на пустом месте. Раньше это было вагоноремонтное депо. Наработали опыт на ремонте и просчитали, что заново вагоны строить дешевле, чем ремонтировать. На практике так и оказалось. К тому же быстрее. Теперь ремонт у нас только по сторонним заказам, что вагонов, что паровозов.
– Паровозы тоже сам стал делать?
– удивился инженер.
– Нет. Только переделываем угольные котлы в нефтеналивные. Для той дороги, что ты уже построил к нефтяным полям западных предгорий. А в Калуге, на сортировочной станции, меняем в составе нефтеналивной паровоз на угольный, который и тащит состав дальше в империю. Герцог поставил задачу на максимальное самообеспечение Реции. Вот и стараемся. Тем более, когда заработает в Калуге нефтеперерабатывающий комбинат, то обратно к нефтяникам паровозы пойдут не на сырой нефти, а на отходах керосино-бензинового производства.
– Тебе удалось сделать двигатель внутреннего сгорания?
– удивился Плотто.
– Если бы... Скопировали тот, что украли люди Моласа в Республике, - сознался я.
– Но паровой движок пока еще мощнее для самолета. Двигаем бензин как универсальное чистящее средство. Его и еще белый керосин.##
## Белый керосин - он же Уайт-спирит.
– И как продажи?
– подкалывает меня уже Плотто как военный как бы шпака.
– Пока слабо. Но наши ремесленники распробовали. Особенно белый керосин - тот не оставляет следов после чистки. Да и как растворитель хорош. Краска высыхает быстрее, чем на олифе. Да и легче красочный слой выходит в итоге.
Смотрю, намотал командор на ус про легкую краску. Мне же лучше - продажи вырастут.
На горизонте показалось море.
– Да, прав император насчет пассажирских перевозок, - задумчиво произнес Плотто, отрывая от глаз бинокль.
– Но не для всех будет такая услуга по карману. Дорого. Хотя погреться у теплого моря хватит желающего народу. Мои летуны будут первыми после зимнего сезона. А для остальных Вахрумка железную дорогу построит.
– Можно и дальше
– Там моря ещё теплее. И почти круглый год сезон.
– Незачем чужакам деньги отдавать, - многозначительно высказал Шибз, оторвавшись от камеры, в которой менял кассету с плёнкой.
– Этак и в Мидетерранию летать можно, там ещё теплее. Да и дешевле там жизнь.
– Летать в Риест, - предложил я.
– А от Риеста уже комфортабельным пароходом в круиз по южным морям. И отдохновительно и познавательно. А ввиду того, что покойный император установил для всех в стране обязательный отпуск раз в году, то... было бы предложено, а желающие найдутся. Особенно после того, как железную дорогу построим, то станет многим и по деньгам. Я вот своих лучших рабочих просто премировал бы такими поездками.
– Ты ещё скажи, что восьмичасовой рабочий день устроишь. Как того требует Лига социальной справедливости, - скривил улыбку Плотто.
– Десятичасовой уже устроил, - ответил я.
– Травматизма на производстве стало меньше. И намного. А в горячих цехах с непрерывным циклом у меня изначально восьмичасовой рабочий день. В три смены. А на Теванкульском угольном разрезе еще и горячее питание за счет фирмы в обед. Народ там под открытым небом вкалывает.
– То-то они у тебя поют про шестнадцать тонн, - усмехнулся за нашими спинами Шибз.
– Данко, ты отстал от жизни, - вернул я ему усмешку.
– Шестнадцать тонн - это норма в угольной шахте вручную кайлом наколупать за смену. А у меня с бульдозером и пневматическим отбойным молотком двадцать восемь тонн в смену на одного работающего. И это не предел.
– Эксплуататор, - улыбнулся Плотто.
– Нет, - ответил я серьезно.
– Механизатор. Производительность труда у меня растет за счет механизации рабочего процесса. Одно дело загрузить баржу углем вручную в мешках, по-матросски, другое с помощью парового транспортера с непрерывной лентой.
– Твои звеньевые укладчики я уже оценил, - согласился со мной Вахрумка.
– Резко возрастает скорость укладки пути. И рабочих требуется намного меньше.
– То, что рабочих требуется меньше не всегда хорошо, - возразил Плотто.
– Может резко вырасти безработица в стране.
– Смотря где, - ответил я.
– Вот заберут у меня в Калуге пленных.
– И будет у меня крайняя нехватка рабочих, особенно квалифицированных. Чего всегда на рынке избыток, так это чернорабочих сезонников, и то только в зимнее время. В летнее-то они пашут-сеют-косят у себя дома. Кстати, где ваши геологи? Я их так и не дождался.
– Ждут, пока им предложат повышенное жалование, - ответил Плотто.
– А так им и дома хорошо. Либо в столицу намылились, с тех пор как наш принц стал императором. И не только геологи.
– Отогузы тебе подойдут, - предложил Вахрумка.
– Могу рекомендовать, когда железную дорогу закончим.
– Подойдут, - согласился я, хотя был настроен на огемцев.
– А что они не сотрудничают с нашим Минералогическим музеем? Не пополняют его коллекции?
– А им предлагали?
– переспросил меня Вахрумка.
– Что ты вообще хочешь от геологов?