Горечь и мед
Шрифт:
Я повернулась к нему и нежно поцеловала в губы.
– Такое утро мне нравится, – игриво проговорила я, глядя ему в глаза.
– Согласен с тобой, – он притянул меня к себе, обнимая за талию. – Но мне нужно будет пораньше уйти сегодня. Сама понимаешь, у парней много дел сегодня в школе. – Филипп подмигнул и отпустил меня. Он потянулся за моим шампунем и намылил свои волосы.
– Даже представить себе не могу, что за дела такие могут быть у тебя в школе. Праздник что ли, какой-то? – я хихикнула.
– Мне самому не сказали, – Филипп рассмеялся и театрально пожал плечами, поддерживая мою игру. – Я, как послушный одиннадцатиклассник,
Я рассмеялась, а Филипп тем временем уже смывал шампунь с волос:
– Давай, лучший ученик одиннадцатого класса, увидимся в школе. – я чмокнула его в губы. Филипп взял мое лицо в руки и расцеловал его по кругу, начиная со лба, заканчивая подбородком.
– Увидимся!
Он выскользнул из ванны, оставив меня одну. Такие сюрпризы от Филиппа происходят все чаще и чаще. И мне это очень даже нравилось.
Я накрутила локоны и даже надела ободок с искусственными розовыми цветами. Мне показалось, что это придает моему образу особый весенний шарм. Розовое платье-сарафан поверх белой рубашки, тонкие белые колготки и аккуратные башмачки с серебристым напылением на сменку – мой образ на сегодняшний день. Неожиданно, правда? Часть меня, которая привыкла всегда одеваться как гот, решила попробовать что-то новое. Я смотрела на себя в зеркало и понимала, что похожа на барби. Но почему-то именно сегодня чувствовала себя в таком виде особенно.
Я сфотографировала себя в зеркало и отправила на оценку Лике. С того первого разговора по душам у Вадима дома, мы стали общаться почти на ежедневной основе. Не сказала бы, что мы подруги. Просто поддерживаем контакт и делимся друг с другом произошедшем. В итоге, кстати, выяснилось, что она не беременна. Какой-то гормональный сбой, который не так редок в нашем возрасте. И Вадим и она спокойно выдохнули в тот раз и решили, что впредь будут тщательнее следить за контрацепцией. Но вот прошло три месяца и она опять пишет, что плохо себя чувствует, подозревая, что беременна. В этот раз она решила сразу пойти ко врачу, чтобы не нервировать себя. Лика ответила смайликом-огонечком и припиской: “Выглядишь супер!”. Можно выдвигаться в школу.
Март как всегда путал своей переменчивой погодой. В один день может светить солнце, от которого весь снег, что так усердно направлялся на землю четыре месяца, растает в одночасье. А в другое мгновение зима снова берет управление на себя, укутывая только показавшуюся почву белым покрывалом. Сегодняшний день не стал особенным. Я шла по улице, спрятав голову под капюшоном, чтобы не испортить прическу. Ветер пробирал до дрожи. Тонкие колготки совсем не спасали от мартовских заморозков. Красота, конечно, требует жертв, но не воспаления придатков. Поэтому я старалась идти как можно быстрее, чтобы добраться до тепла.
Около главного входа на территорию школы я еще издалека увидела группу девушек. Это оказались мои одноклассницы, к которым прибилась и Лиза. Видимо, их дружба зародилась еще до Нового года, на котором они решили нарядиться одинаково. Все бы ничего, но я знала, что эти девушки говорят о Лизе не самые приятные вещи, когда ее нет рядом. Может, конечно, она догадывается, но все равно продолжает с ними общение. Больше, видимо, не с кем. Но, как по мне, лучше ни с кем, чем с теми, кто сразу начинают переглядываться, как вдруг ты скажешь что-то не то. Я заметила ее взгляд на себе. Он задержался на моих ногах, а именно на белых колготках. Лиза ухмыльнулась и отвела взгляд. Я решила сделать вид,
На первом этаже школы царил хаос. При входе мальчики из дежурного класса совместно с дядей Колей поздравляли каждую входящую девочку с восьмым марта. В коридоре из колонок играла музыка. Девушки кучками толпились рядом с зеркалами, поправляя наряды. Надо признать, все сегодня решили стать цветочными феями с кудряшками. Даже учителя привнесли в свои наряды нечто праздничное. Елена Викторовна, одетая в белую атласную блузку и бордовую юбку-карандаш, стояла рядом с Тоней, которая, на удивление, даже прикрепила к своему черному пиджаку брошь в виде алой розы. Если для Елены Викторовны наряжаться было обыденностью, то для Антонины Павловны это был верх праздничности. Максимум, что еще она могла сделать – накрасить губы чуть темнее, чем ее натуральный цвет. Мне нравилась общая атмосфера праздника. На лицах светились улыбки, отовсюду слышен смех. Я быстро сняла пуховик и переобула сменку, повесила все на свободный крючок в нашей части раздевалки. Подошла к зеркалу, рядом с которым оставалось место и поправила прическу. Кудри, на удивление, держались хорошо. Лишь ободок немного съехал.
– Ева! – Антонина Павловна поймала меня, когда я проходила мимо нее в сторону лестницы на второй этаж. Я резко затормозила, из-за чего девочка из пятого класса врезалась мне в спину. Она густо покраснела и извинилась, схватившись за лямки своего рюкзака, и поспешила удалиться.
– Да? – я отошла от прохода и встала рядом с учителями, чтобы не мешать потоку учеников.
– Ева, прекрасно выглядишь! Я даже не узнала тебя сначала. – проговорила Елена Викторовна. – Светлые оттенки так хорошо гармонируют с твоими волосами и глазами. Очаровательно!
– Спасибо, вы тоже отлично выглядите. – ответила я сразу двум учителям.
– Ева, сегодня у нас концерт, ты же помнишь? – сказала Тоня.
Конечно, помню, я ведь заучивала ноты песни Владимира Кузьмина “Сказка моей жизни” почти неделю.
– Да, Антонина Павловна, помню. У меня все готово, на финальную репетицию на втором уроке приду.
– Чудесно! А Удельников пришел сегодня? Что-то я не видела его. Мне нужно будет парочку мальчиков расставить стулья в актовом зале на втором уроке.
– Вроде как все уже здесь, я еще тоже не видела. Я скажу ему, как увижу.
– Спасибо, Ева! Ну, давай, иди на урок.
Я улыбнулась учителям и влилась в общий поток учеников. Первым уроком сегодня физика. Честно говоря, я ничего не понимала в ней. Точные науки вообще давались мне с трудом. Учителем физика была строгая женщина по имени Валентина Прохоровна. Из-за ее нетипичной внешности, школьники иногда путали ее с мужчиной. Всему виной короткая стрижка и полное отсутствие косметики на лице, а также довольно грубые черты лица. При входе в кабинет мои глаза округлились. Около доски стояла высокая женщина в темном платье-футляр. Она судорожно поправляла прическу в миниатюрное зеркало, помещавшееся в ладонь. На ее ушах блестели золотые серьги, а шею украшало ожерелье из желтых камней. Валентина Прохоровна подвела глаза черным, а губы темно-бордовым. Почти баклажанный. Я, оказавшаяся единственной, кто зашел в класс до звонка, застыла в проеме.