Горелом
Шрифт:
— Прошу прощения! — двери на второй этаж башни не было, закругленная лестница плавно вплывала прямо на перекрытие пола, поэтому человек появился неслышно и незаметно. — Непредвиденные обстоятельства задержали.
Может, Ян просто задремал под сипение чайника? И вздрогнул, услышав неизменное:
— Себастьян Хмельн, я полагаю?
А ведь этого невысокого мужчину в сильно мятом коричневом плаще он уже встречал. Там, на Ольховой улице, возле дома, где нашли убитую девушку.
— Меня зовут Максимилиан Гбор.
Чайник
— Хотите чаю? — мятый плащ еще качался на гвозде за дверью, а следователь уже переместился к столу и ловко извлек из ящика две чашки.
Чаю Яну не хотелось, но отчего-то вспомнился Бугг с его гостеприимством и кофе, от которого визитер также опрометчиво отказался поначалу. Да и захотелось на что-нибудь отвлечься.
— Да, спасибо.
Жидкость забулькала уютно. Чашки задышали белесым парком, и сразу стало ясно, что в башне вовсе не так тепло, как казалось. И становилось, вроде, еще холоднее.
Что ж, озноб — верный признак беспокойных нервов. А нервничать есть из-за чего.
— Пейте, пейте, — посоветовал временный хозяин башни, устраиваясь напротив и баюкая ладонями свою чашку. Руки у него оказались большими, крепкими, с узловатыми, заметными суставами. — А хотите, пряников?
Только пряников еще не хватало.
— Это надолго? — сухо осведомился Ян.
— Смотря, как пойдет наша беседа.
— Мне нужен адвокат?
— А у вас есть? — бесхитростно поразился следователь и тут же смешался: — То есть, простите… Просто мне казалось, что…
— Я полноправный гражданин, — ледяным тоном напомнил Ян. — Во всяком случае, был до сих пор. Что-то изменилось?
— Да ни в малейшей степени! До суда у нас все полноправные граждане!.. — кажется, Гбор не дождался от Яна подходящей реакции, потому что смущенно кашлянул: — Еще раз простите, неудачная шутка. Вы, конечно, можете позвонить адвокату, если желаете, но пока я хотел всего лишь побеседовать с вами, так сказать, без протокола.
— И для этого вам понадобилось присылать за мной двух сотрудников?
— Вы так тщательно избегаете встреч с полицией, что иного выхода у меня не было.
— Я избегаю? — на этот раз Ян удивился вполне искренне.
— Вы ведь живете на Ольховой улице? И в курсе того, что там произошло. Но отчего-то сотрудникам Департамента до сих пор не удалось встретиться с вами для обычной формальной беседы, когда они опрашивали ваших соседей. Вас трудно застать, верно?
— Чепуха. Любой более-менее ответственный представитель городских служб знает способ со мной связаться.
— Вот мы и связались.
— Так вы хотели побеседовать по поводу той девушки на Ольховой улице?
— И об этом тоже. И о Колокольне с Вороньим гнездом. И в особенности, об Эльзе Маурис, которую обнаружили сегодня утром в парке за Замком.
— Какое несчастье, — Ян фальшиво изобразил потрясение. — Что с ней случилось?
—
Очень голова болит, будто это ее ударили кастетом. И очень спать хочется. Ян с большим трудом пытался сосредоточиться. Тоже крепко стиснул чашку обеими ладонями, надеясь, что, обжегшись о ее горячие бока, взбодрится.
— По поводу Колокольни меня уже допрашивали. Я рассказал все, что мог. По поводу девушки на Ольховой ничего не могу сказать. Я знаю не больше остальных.
— Но ведь вы, случалось, пользовались той же тропой?
— Несколько дней я там не ходил, так что мне повезло. Что касается Гнезда, то понятия не имею, о чем вы говорите, — лицемерно сообщил Ян. — Как и по поводу этой самой Эльзы. Кто она? — Попробуем отбиться, может, и прокатит.
Следователь медленно покачал головой:
— Нет. Неплохое начало, но… Нет. К сожалению, отрицать ваше знакомство с Эльзой бессмысленно.
— Почему?
— У нас есть свидетель. И, кроме того, вы сами свидетельствуете против себя.
— Какой еще свидетель?
— Брат девушки видел, как вы уводили его сестру. Он сказал, что видел вас также в «Сломанном роге», а там по описанию вас опознал хозяин заведения.
— Он мог и перепутать. И вообще, что это за брат такой, который позволяет своей сестре уходить ночью с незнакомцем?
— По его словам, Эльзу берегли змеи, так что никто не мог обидеть ее. И мы вполне допустили бы, что брат девушки обознался, но… Уже установлено, что незадолго до смерти метка змеиной невесты была снята с Эльзы. А это мог сделать только один человек. Причем незадолго до ее гибели.
Ян прикрыл глаза, делая вид, что пытается избавиться от раздражающего света ламп. На самом деле он пережидал приступ головокружения.
— Пожалуй, я все же позвоню адвокату.
— Если желаете… Но тогда потребуется соблюсти массу формальностей, а я всего лишь хотел поговорить с вами. Скорее, неофициально. Все сказанное вами сейчас все равно не будет иметь законной силы.
— Тогда, может, разойдемся?
Следователь вдруг отставил свою нетронутую чашку. Отражение лампы завораживающе закачалось в янтарном чае, как теплое миниатюрное солнце.
— Эта тварь ходит по улицам города, — Гбор свел пальцы в замок, положил руки перед собой, и говорил проникновенно, глядя прямо Яну в глаза: — Я хочу ее найти. Пока единственный крючок, которым мы можем его зацепить — это вы.
Ян чуть было не поддался на эти трогающие душу интонации. Но вовремя спохватился, что душа таким, как он, согласно легенде не полагается.