Горелом
Шрифт:
— Скажите, а вы прицепились ко мне только потому, что я заметная фигура? Ведь в указанных вами местах бывают тысячи людей. И наверняка среди них есть те, кто бывал, как и я, везде. Даже в парке, где погибла Эльза. Или у вас есть еще соображения?
— Есть.
Не иначе, как от усталости у Яна помутилось в голове, иначе с чего вдруг он брякнул:
— Вы про записки?
— Откуда вы знаете? — такой мирный с виду следователь хищно подался вперед, подтянув руки и словно готовясь
Тьфу! Это ж надо было так… Сдать Дину?
— Рассказала одна… знакомая.
— Кемень Дина, аспирантка Королевской Академии Белополя, с которой вы общались тем же вечером, когда была убита Эльза Маурис, — следователь разрешил его сомнения еще до того, как они окончательно оформились. — Ее тоже опознал хозяин «Сломанного рога». Вы расстались с ней еще до встречи с Эльзой?
— Я разве подтвердил, что встречался с Эльзой?
Следователь терпеливо вздохнул и вернулся к прерванной теме:
— Расскажу я вам лучше про записки… Раз вы уже о них наслышаны. Ибо они тоже представляют собой нечто любопытное, если здесь уместно такое определение. Они написаны от руки… И почерк не ваш, — усмехнулся Гбор мимоходом. — Скажите, кто в наш век детективных сериалов решится оставлять на месте преступления написанные собственноручно записки? Только тот, кто либо уверен в своей безнаказанности, либо придает ритуалу особое значение. Убийца оставляет записки на самом виду. Обычно в ладони жертвы.
У Эльзы были очень изящные пальцы… Ян вспомнил, как бумажка вываливается из ее сжатой испачканной ладошки.
— …в случае Эльзы Маурис записка лежала чуть в стороне, но тело явно переворачивали. Поначалу мы решили, что убийца ассоциирует себя с жертвами. Но…
— Но?
— Я думаю, что по большому счету дело не в жертвах. А в том, для чего они и кому они адресованы.
Яна передернуло. С усилием он поднес чашку ко рту и отхлебнул. Чай давно остыл, но обжег язык, словно кислотой.
— Значит, меня вы все же не обвиняете?
— Допустим, окончательно исключать и такой вариант я бы не стал. Алиби у вас не на все случаи.
Ян даже опешил в первый момент. Потом отставил чай и демонстративно скрестил руки на груди, попытавшись придать себе уверенности. Психологи говорят, это помогает.
— Вы понимаете, что убивать, кого бы то ни было, для меня просто не имеет смысла? Во всяком случае, подобным образом… — снова усталость завладела языком, опередив здравый смысл.
Следователь тоже отодвинул чашку остывшим напитком подальше, покопался в карманах и извлек сильно потрепанную пачку сигарет «Златобор». Нужно таскать ее не одну неделю, чтобы яркий золотой герб истерся до призрачной лунной желтизны.
— Сложно сказать, —
Ян передернул плечами, надменно промолчав. Гбор несколько мгновений изучал добытую сигарету, потом жестко произнес:
— Я знаю, что вы были с Эльзой Маурис незадолго до ее смерти. И если бы допускал мысль, что вы непосредственно виновны в ее гибели, я бы арестовал вас сию же минуту, несмотря на вас статус и заслуги перед городом.
— Так что же вас сдерживает?
— Не думаю, что вы убийца. Но я чувствую, что так или иначе вы связаны с этим безумцем. Однако, пока не могу объяснить как… Он чего-то хочет от вас, или от других, но вы для него являетесь не проходной фигурой. Поэтому не обессудьте, но с миром я вас не отпущу и в покое не оставлю. Помогите мне, если сможете. Так будет лучше для всех.
А с чего мне что-то скрывать? — раздраженно подумал Ян. — В конце концов, я действительно не «проходная» фигура. И буду рад, если урод, убивший Эльзу, понесет наказание.
— Я с удовольствием вам помогу, — соврал он. Ни малейшего удовольствия Ян не испытывал. — Тем более, что меня тоже отнюдь не радует избыток внимания к моей персоне ни с вашей стороны, ни со стороны этого… психа, кем бы он там ни был. Но было бы неплохо все же понять, что, по-вашему, я должен вам рассказать?
— Все.
Ян выразительно приподнял брови, и Гбор понятливо поправился:
— Все, что на ваш взгляд имеет хоть какое-то отношение к делу. Может, вы видели что-то странное? Замечали необычные вещи и события? Есть люди, которые хотят вам отомстить, напугать, желают вам зла?
— Да. По всем пунктам. И странное, и необычное, а уж про зло в мой адрес, кажется, говорить излишне… Вы не забыли, с кем имеете дело?
Сыщик вздохнул. Закурить он даже не пытался, бесцельно вращая сигарету в узловатых пальцах. Машинально постучал кончиком по раскрытой ладони, стряхнул высыпавшийся табак и предложил:
— Начните с девушек. Вот, возможно, вы видели фотографии в газетах, но здесь они лучше… Взгляните. Вдруг, вспомните хоть кого-то.
Фотографий было шесть. Наверное, к прежним пяти прибавилась жертва с Ольховой улицы. А Эльзиного снимка не было… Это хорошо. Эти шесть были для Яна посторонними, незнакомыми, далекими. А с Эльзой он разговаривал.
Хотя… Ян задержал взгляд на сероглазой брюнетке, улыбавшейся с глянцевого прямоугольника. Очень характерное лицо, можно запомнить, даже глянув мимолетно… Запятые наушников в ушах, белая повязка на лбу и шорох роликов.