Горение (полностью)
Шрифт:
Беда заключалась в том еще, что среди ленинистов не было в департаменте агентуры - прошляпили главную угрозу; игры с эсерами играли, Азефа обхаживали, кадетов освещали; не тех боялись, не там угрозу видели, где надо было.
Глазов сел за изучение устава РСДРП, перелопатил ленинскую "Что делать?", понял - тот ищет единства движения, готов во имя единства на многое, одним лишь не поступится - партийной дисциплиною. Значит, если выборы делегатов на съезд дадут преимущество меньшевикам, резолюции пройдут плехановские, более или менее компромиссные, в чем-то разумные. Ленин не сможет выступить против
Итак, следует продумать вопрос, как выявить большевистских пропагандистов. Их надо безжалостно б р а т ь. Тогда на выборах делегатов съезда меньшинство станет фактическим большинством. Значит, съезд может превратиться в некую баррикаду против ленинистов. Вот это и есть идея замысла, вот теперь ее и надо р а с ч и х в о с т и т ь, разобрать, словно детали шифроаппарата, а потом собрать снова, протерев предварительно масляной тряпочкой каждый винтик, довернуть все гаечки до упора, чтоб не дребезжало. С этим ясно. Большевиков брать. Меньшевиков - только агрессивных, неуправляемых. В конце концов, наиболее зловредных можно будет ликвидировать после их возвращения из Стокгольма.
А дальше? Кто будет о с в е щ а т ь съезд? Теперь департамент расчухался, понял, откуда надо ждать главный удар, начали искать агентуру, а разве ее за месяц найдешь? Азефа пять лет готовили, пока он к головке приблизился. Но то эсеры, они люди а в а н т ю р н ы е, к ним легче влезть. А Ленин с Плехановым против террора (поэтому, видно, и проворонили их, кому р а з г о в о р ы страшны?! Страшны, еще как страшны, особливо коли умные и по делу!). Надо искать, искать, искать. Смотреть делегатов съезда в деле, к т о, к а к и ч т о станет говорить, потом уж надобно подкрадываться.
Окончательное решение операция пришло к Глазову рано утром в ванной комнате: он любил рассматривать свое лицо в зеркале, делал занятные гримасы, произносил беззвучные речи, изображая то гнев, то умильность, то непоколебимую уверенность; иногда ему слышались аплодисменты и многократно повторенное имя "Глазов".
Намылив щеки, Глазов скрипуче тронул кожу сине-каленым "золингеном", вспомнил американский журнал с новыми фасонами стрижки: короткий бобрик для деловых людей, гривастые патлы - художникам, тонкое обрамление бороды коммивояжерам, усы, подбритые книзу, словно у Вертингиторикса, - для служащих по иностранному ведомству: хочет Вашингтон за усы Европу притянуть к поцелую: "Мол, помним историю, чтим вашу культуру, чего ж нам не дружить на века?!"
"А что, ежели мне эдакий фасон попробовать?
– подумал Глазов, но сразу же возразил себе: - Вуич первый не поймет, фыркнет. Уж коли у нас что заведено значит, до конца. Пока лед под ногами не затрещит - будем старого держаться".
Неожиданно вспомнил
Глазов даже замер - так прекрасна была мысль: срочно отправить депешу в Нью-Йорк, консулу, пусть из рептильного фонда выделит Есину деньги. Тот должен к Бруклинским п о д о й т и с идеей отправиться на съезд вместе.
"И введу к делегатам нашего человека!
– ликующе подумал Глазов.
– Господи, как может ловко получиться-то, а?!"
Брился торопясь, порезался, замазал ссадину солью, но все равно кровоточило. Пришлось заклеить папиросной бумажкою. За завтраком был к жене невнимателен - надулась, дура. (Нет других забот, кроме как по парикмахерским модельерам ездить и салопы заказывать, какая-то прямо страсть к салопам!) Дочери рассказывали о том, что задали в гимназии, - отрывки из Цицерона наизусть.
– Цицерон - это логика вдохновения, - рассеянно заметил лазов.
– Учите, учите, девочки. Трудно в ученье - легко в бою.
– Они же не кавалеристы, - заметила жена.
– Сколько раз я просил не комментировать меня при дочерях, Зина, - сердито сказал Глазов, когда девочки, сделав книксен, ушли в детскую собирать ранцы. В конце концов, ты рубишь сук, на котором сидишь. Слово отца должно быть всегда и во всем законом.
– Достаточно того, что у нас в доме всегда было законом слово мужа, отпарировала Зинаида Евгеньевна, с готовностью включаясь в перепалку.
– Ну, началось, - сказал Глазов, смял салфетку и, не допив Кофею, поднялся из-за стола.
– У меня же весь день голова пухнет неужели нельзя создать дома тишину?! Я ведь работаю, Зина, я работаю, когда, наконец, ты поймешь?!
– Работаешь?
– усмехнулась жена.
– Ты сажаешь, Глеб Витальевич, разве это работа? Дай мне власть, и я бы сажала - велика наука!
Поэтому, приехав в департамент, Глазов был особенно деятелен: он находил забвение в работе, погружаясь в нее, растворяя в ней самого себя, ощущая свою нужность делу.
"НЬЮ-ЙОРК 12.41 ПО ШИФРУ КОНСУЛУ. СРОЧНО ПРИГЛАСИТЕ ДЛЯ БЕСЕДЫ МИХАИЛА ЕСИНА, ПРЕДЛОЖИТЕ ЕМУ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К БРУКЛИНСКИМ ДЛЯ СОВМЕСТНОЙ ПОЕЗДКИ В ЕВРОПУ НА СЪЕЗД СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ. ДЕНЬГИ НА ПОЕЗДКУ ВЫДЕЛИТЕ. ВУИЧ".
"ВАРШАВА СРОЧНАЯ ДЕЛОВАЯ ПОПОВУ ТЧК НЕМЕДЛЕННО СООБЩИТЕ КАНДИДАТОВ ИЗ АГЕНТУРЫ СПОСОБНЫХ ОСВЕЩАТЬ РАБОТУ С.-ДЕМОКРАТИЧЕ-СКОГО СЪЕЗДА ТЧК "ПРЫЩИКА" НЕ ТРОГАЙТЕ В СТОКГОЛЬМЕ ОН МОЖЕТ БЫТЬ РАСШИФРОВАН ТЧК ГЛАЗОВ ТЧК".
Первым ответил Попов. Назвал Наговского и "Мстителя".
"ВАРШАВА СРОЧНАЯ ДЕЛОВАЯ ПОПОВУ ТЧК БОЛВАНОВ НЕ ПРЕДЛАГАТЬ ТЧК Я И ТОМУ И ДРУГОМУ ЦЕНУ ЗНАЮ ТЧК НАЗОВИТЕ ИНТЕЛЛИГЕНТНОГО ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ БЫ МОГ ВОЙТИ В КОНТАКТ С ДЗЕРЖИНСКИМ ТЧК ГЛАЗОВ ТЧК".
И Попов рискнул - назвал имя Леопольда Ероховского, была не была, все равно по бритве ходит, уверенности в дне грядущем никакой, каждый миг жди скандала, разоблачения, позора.
"ПЕТЕРБУРГ МИД, 16.25. ДЛЯ ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ. ПО ШИФРУ. ЕСИН ТРЕБУЕТ ТЫСЯЧУ (1000) ДОЛЛАРОВ. ЖДУ РАСПОРЯЖЕНИЯ. КОНСУЛ НИКИТИН".