Горение (полностью)
Шрифт:
– Разве они здесь поселились?
– Да.
– Я слыхал, что Бакай свободно ездит в Россию...
– У нас нет такой информации. Нам доподлинно известно, что они сейчас сотрудничают с Владимиром Львовичем Бурцевым... Кстати, когда вы служили в охране, не приходилось знакомиться с его наблюдательным формуляром?
– Что-то видел... Он ведь сам до девятьсот пятого года работал в терроре?
– Вроде бы так... Во всяком случае, он это утверждает...
– Да, да, он был в терроре... Потом, после манифеста семнадцатого октября, отошел от партии,
– В негативном плане?
– Как сказать... Пытались понять побудительные мотивы... Он ведь скандалист, этот Бурцев... Знаете, уж если есть истовые правдолюбцы, так только в России, вроде боярыни Морозовой, - хоть на смерть, но обязательно с двумя перстами над головой...
– А кого в охранке знали из эсеровских лидеров?
– Всех... Думаю, всех наиболее заметных...
– По памяти можете перечислить?
– Попробую... Чернов, Гоц, Авксентьев, Зензинов, Савинков, Дора Бриллиант...
– А еще?
– Стеблов, Аргунов, Мякотин...
– А еще?
– Больше не помню...
– Попробуйте вспомнить...
– Нет, положительно в ум другие имена никак не идут...
– А Евгений Филиппович Азеф?
– пробросил Рыдз, отхлебывая кофе из тяжелой чашки.
– Эта фамилия проходила в документах?
– Азеф? Которого Бакай и Бурцев обвиняли в провокации?
– Не знаю... Видимо...
– Нет, Азеф в материалах не проходил. Я достаточно много работал по эсерам, переработал много бумаг о ЦК, но эта фамилия в документах охраны не мелькала...
Рыдз мягко улыбнулся:
– Анджей, пожалуйста, не употребляйте в разговоре со мной слово "охрана". В этом застенке изнасиловали мою сестру... И она сошла с ума. А когда ее вылечили, повесилась... Будучи беременной... Для меня нет понятия "охрана". Только "охранка". И никак иначе. Ладно?
– Конечно, конечно, - ответил Турчанинов, ощутив тягостное неудобство.
– Не сердитесь, если я был резок, хорошо?
– Да разве это можно назвать резкостью?
– Турчанинов пожал плечами.
– Вы сказали вполне по-европейски. Я исповедую именно такую манеру разговора: с самого начала определить все своими именами, тогда легко иметь дело с собеседником, ничего недосказанного.
– Спасибо, Анджей... Теперь мне бы хотелось передать вам еще одну просьбу Юзефа... Не сочли бы вы возможным посетить Бурцева?
– Это нужно для вашей партии? Или для Юзефа лично?
Рыдз закурил.
– Неразделимые понятия.
– Конечно, готов... Хотя, в отличие от Меньшикова и Бакая, я оказывал такую помощь Юзефу... вашей партии, которая - по законам империи - подлежит суду... Скорее всего, военному... Я ведь преступил присягу, так что охран... охранка, включив меня в розыскные листы, вполне может потребовать моей выдачи и у французской полиции, если узнает о моих контактах с Бурцевым.
– Я встречусь с Бурцевым и объясню ему вашу ситуацию... Думаю, он отнесется к вашему особому положению с пониманием...
– Да, такой визит был бы весьма уместен.
– Хотя, - Рыдз
– Тогда не надо! Ни в коем случае, - воспротивился Турчанинов.
– Я все устрою сам, спишусь с ним, договорюсь о встрече на нейтральной почве, вам рисковать нельзя.
– Спасибо, Анджей, это так трогательно... Тем не менее сейчас я отвечаю за вашу безопасность, а не наоборот... Давайте увидимся здесь же завтра, в девять. Вас это время устроит?
– В десять. Я сдаю свой пост в девять... Я теперь служу ночным портье, смена кончается не ранее девяти пятнадцати... Пока все передашь сменщикам, то да се...
– Денег на жизнь хватает?
– Вполне, благодарю.
– А на ветчину?
– Рыдз снова улыбнулся.
– Юзеф уполномочил меня передать вам некоторую сумму...
Лицо Турчанинова замерло.
– Видите ли, я какой-никакой, но русский дворянин... Я не умею принимать вспомоществование от кого бы то ни было. Так что просил бы вас более к сему предмету не возвращаться. Завтра в десять, здесь же, честь имею.
– Минуту, - остановил его Рыдз.
– Вы напрасно сердитесь, Анджей. В нашем обществе взаимная выручка не считается обидной... Мы живем несколько иными, скажем так, нравственными категориями... Они основаны на абсолютном доверии друг к другу... Вам, возможно, понадобятся деньги для работы... Для нашей работы. Вот в чем дело. И это не есть какая-то подачка... Или, тем более, оплата услуги... Рациональная оценка сложившейся ситуации, всего лишь... Ваше бывшее звание в охранке ротмистр?
– Точно так.
– Никаких документов, удостоверяющих вашу личность, не сохранилось?
– Все сохранилось, как же иначе... Иначе на острове Сен Луи [отдел городской полиции Парижа] не дадут продления вида на жительство.
– Но вы здесь обосновались не под своим именем?
– Конечно. У меня вполне надежный паспорт, - Турчанинов усмехнулся, выкраден из охран... охранки...
– До завтра, ладно?
Турчанинов не удержался, шутливо передразнил Рыдза:
– "Вадно". Поляка сразу можно определить по вполне французскому звучанию: вместо "л" - мягкое "в"...
Рыдз рассмеялся:
– Падво, мыдво, пшестирадво... [падло, мыдло, пшестирадло (польск.) падаль, мыло, стирка; Рыдз произнес этот шутливый набор фраз с французским акцентом] До встречи, Анджей. 2
...Квартира Владимира Львовича Бурцева, которую он снимал на Ваграме, являла собою Румянцевскую библиотеку в миниатюре: стены трех комнат, широкого коридора, даже кухни были заставлены самодельными стеллажами, набитыми книгами, журналами, большими папками с газетными вырезками, бюллетенями заседаний Государственной думы, выпусками правительственных вестников; запах кофе был постоянным; Бурцев варил его по-студенчески, на спиртовке; пил из крохотной чашки, всего на два глотка; длинные зубы от постоянного курения и крепчайшего кофея были желты; подшучивал над собою: "Вроде старого коня, не заметил, как жизнь просквозила".