Горгона и генерал

tapatunya

Трапп вовсе не разделял её веселья, однако не мог не улыбнуться в ответ, уж очень забавной, возмущенной и восхищенной одновременно выглядела Гиацинта.

Двери в управление распахнулись, и несколько стражников втолкнули внутрь бродягу-подростка с грязно-светлыми растрепанными кудряшками.

— Мы привели проныру Джера, — закричал один из них.

— Я сам пришел! — гордо заявил мальчишка. — На улице очень холодно. Пора перебираться в тепло.

Гематома тревожно оглянулась на его голос, однако в следующее

мгновение появился Антуан Верд, и она переключила свое внимание на него.

— Ты в порядке? — горгона быстро оглядела старшего брата, удовлетворенно кивнула сама себе. — Давайте убираться отсюда, друзья мои, — и первой направилась к выходу.

Она уже почти вышла на улицу, однако в последний момент притормозила, попятилась назад и вдруг присела на корточки перед сидящим на шатком стуле подростком, откидывая пряди слипшихся волос с его лица.

— Госпожа, — сказал Бертрам Ганг, — это всего лишь уличный карманник, наш частый гость. Он не первый год зимует в тюрьме, по правде говоря, мы не слишком строги к нему. Приходит и уходит, когда ему вздумается.

Верд шагнул вперед, взволнованно глядя на подростка.

У Гиацинты задрожали губы.

— Джереми? — произнесла она высоким и тонким голосом, в котором набухали слезы.

Трапп не мог видеть лица мальчишки, но его спина была такой прямой, как будто он ствол заглотил.

Он не шевелился и ничего не говорил, а руки Гиацинты осторожно коснулись его лица, бессильно упали вниз, и она прижалась лбом к его коленям, совершенно ослабев.

— Невероятно, — прошептал Антуан Верд.

Джереми погладил горгону по голове.

— Не плачь, Цинни, — произнес он с величайшей нежностью. — Со мной все в порядке. С тобой, кажется, тоже. Ты выросла такой красивой.

Она вскинула к нему лицо, улыбнулась и стремительно поднялась.

— Бенедикт, — проговорила горгона относительно спокойно. — Мы забираем его с собой.

Совершенно сбитый с толку Ганг всплеснул руками.

— Генерал, — воскликнул он. — Вы собираетесь увести отсюда всех преступников столицы или кого-то оставите нам?

— Для чего вам этот мальчишка? — спросил его Трапп.

— Совершенно незачем, — пожал плечами Ганг. — Поступайте с ним, как вам угодно. Но… что связывает госпожу Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч с уличным беспризорником?

— Госпожа известна своим милосердием и любовью к благотворительности, — ответил Трапп с усмешкой.

Гиацинта молча вышла на улицу, даже не взглянув на них всех.

Все-таки, даже ей порой не хватало самообладания.

В экипаже, который подогнал для них расторопный Найджел Бронкс, горгона так сильно стиснула Джереми в объятиях, что тот застонал.

— Полегче, Цинни, — взмолился мальчишка, — ты переломаешь мне все кости. Привет, Антуан, — и он попытался помахать ему рукой.

— Ты мелкий засранец, — засмеялся

Верд. — Цинни так перепугалась, когда не нашла тебя в Пьорке. А ты, оказывается, уже прошмыгнул в столицу.

— Да я тут уже лет пять, — Джереми ужом выскользнул из рук Гиацинты, выпрямился, попытавшись принять расслабленный вид. — Сначала я ждал тебя в Пьорке, год или около того, — пояснил он ей, — но когда понял, что ты за мной не вернешься, подался на юг. Я хотел найти старика Мо, но вместо этого примкнул к уличной шайке попрошаек. Позже перебрался сюда. Здесь улов богаче.

Гиацинта глядела на него, как на привидение.

— Сейчас она начнет реветь, — прошептал Верд на ухо Траппу. — Генерал, если вы не любите семейные драмы, то спасайтесь бегством.

Генерал не пошевелился. Он бы ни за что на свете не пропустил превращение горгоны в обычного человека.

— Джереми, — начала гематома, и слезы, действительно, хлынули из её глаз таким бурным потоком, как будто кто-то открыл все шлюзы. — Джере-е-еми-и! — протяжно повторила она. — Прости меня!

— Началось, — поморщился Верд. — Вы как знаете, а я ненавижу, когда Цинни плачет. Мне сразу хочется кого-нибудь убить.

И он постучал вознице, прося остановиться.

Гематома даже не заметила, что Антуан их покинул.

— Я ведь все у тебя забрала, — причитала она. — Отца, дом, нормальное детство.

Джереми беспомощно оглянулся на Траппа, не зная, как справиться с таким самобичеванием.

— Да нормально всё, — попытался было успокоить он её.

— Я же любила тебя больше всех, но все равно бросила, как только ты стал мешать мне! Я же ни разу за десять лет не проведала тебя! Я же какая-то пакость, а не человек!

Трапп согласно кивал.

Приятно было осознавать, что горгона так верно себя оценивает.

Но бедный ребенок казался перепуганным до смерти.

— Гиацинта, перестань, — генерал мягко взял её за руки. — Я заберу Джереми к себе и дам ему хорошее образование.

— Почему к тебе? — сбилась она с перечисления своих недостатков.

— Потому что ты живешь с Шарлем Стетфилдом…

— Я немедленно прогоню его!

— Как ты сможешь объяснить, что притащила с улицы бездомного мальчишку?

— Я вообще не собираюсь никому ничего… — гематома замолчала, задумавшись. — Ты прав, — неохотно признала она наконец.

— Здорово, — присвистнул Джереми. — А кто этот человек, Цинни?

— Я великий генерал Трапп, а ты — мой воспитанник, Джереми Бригс.

— Я тоже хочу быть Траппом, — подумав, сообщил ребенок.

На вид ему было четырнадцать-пятнадцать лет. Тощий, востроносый, остроглазый.

Алисия убьет Траппа, когда он притащит домой это вшивое и вонючее чудище.

— Но, Джереми, — возразила горгона, — ты будешь Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Краучом!