Горгона и генерал

tapatunya

— Вот почему ты женился! — ахнул Розвелл. — Чтобы все шишки сыпались на несчастную госпожу Трапп, а не на твою драгоценную финтифлюшку! А я-то всю голову сломал, как ты мог поддаться на такой нелепый шантаж! Но, мой дорогой генерал, чтобы шишки приняли правильное направление, твоя жена должна выглядеть счастливой. Но не переживай, я этим займусь.

— Какая жертвенность, — ехидно прокомментировал генерал.

— Да ладно тебе, не в первый же раз. Посуди сам: не успев жениться, ты сбежал к любовнице, да

еще и собираешься с ней на юга. Кто поверит, что тобой можно будет манипулировать с помощью… как её там?

— Маргарита.

— Вот именно. Нет, тут нужна красивая легенда. Если что, вырастишь моего ребенка как Траппа?

— С превеликим удовольствием. Кажется, я и так оплачиваю воспитание двоих или троих Розвеллов.

— Розвеллов много не бывает!

— Ты, мой друг, пугающе плодовит, — согласился с ним генерал. — Найди Питера Свона, пусть он к завтрашнему вечеру будет готов к отъезду. Я еду с ребенком, женщиной и Найджелом. Мне нужен кто-то, кто умеет драться.

— Горгоны тебе не достаточно? — подмигнул Розвелл.

— Было бы достаточно, если бы ты уже нашел Варкса.

— Мир большой, — приуныл верный друг, — а Варкс маленький. Возьми с собой хотя бы Паркера!

— В моем доме две беременные женщины и Эухения. Нет, Паркер нужен здесь.

— Развел цыганский табор! Слушай, может отправить Оливию Линд на её историческую родину, чтобы не вводить короля лишний раз во искушение?

— Дай щенку насладиться несбывшейся любовью его юности хотя бы до весны.

Подперев щеку рукой, Розвелл с любопытством уставился на Траппа.

— Щенку — любовь, старика Бронкса не травить, Паркера — женщинам. Ты становишься сентиментальным, мой генерал. Стареешь?

— Старею, — кивнул Трапп.

— Розвелл приходил? — спросила горгона, когда он скользнул к ней под одеяло. — Тебе надо было жениться на нем. Вы как попугаи-неразлучники.

— Ты, как всегда, начеку, — с удовлетворением отметил Трапп.

На следующий день их маленький отряд покинул столицу, и генерал уехал, так и не заглянув в собственный дом к собственной жене.

34

— Цинни! — возмущенно воскликнул Джереми, когда она подвинула к нему блюдо с пирогами, и смущенно стрельнул глазами в генерала. Ему было очень неловко, что о нем так хлопочут, как о маленьком.

— Вот уж не ожидал, дорогая, найти в вас такую заботливую наседку, — заметил Трапп с улыбкой.

Она бросила на него предостерегающий взгляд.

— Цинни всегда такая, — с набитым ртом, уведомил Джереми. — Вечно подсовывала мне самое вкусное.

Он сказал это с таким осуждением, как будто о страшном преступлении.

Гиацинта немедленно задрала нос к высокому потолку сторожевой башенки, где они остановились на ночь. Старый комендант маялся на другом конце длинного стола, ему не терпелось

расспросить великого генерала про смену королей, но он никак не решался.

— Это потому, что я равнодушна к еде, — с легкой гримасой напомнила горгона. — Мне все равно: есть картон или суфле.

— Мама думала, что ты любишь перепелок. А я всегда знал, что ты это придумала.

— Ты не можешь этого помнить, — удивилась гематома, — ты был еще слишком маленьким.

— А вот и помню, — заупрямился Джереми. — Ты была тощей, как жердь, когда мама привела тебя в дом. У тебя была целая армия кукол, и ты обожала, когда тебе читали сказки. Но не про рыцарей и принцесс, — пояснил он Траппу, — а про купцов или торговцев. Цинни вечно была повернута на деньгах. Она тырила их у моих родителей при каждом удобном случае, а фарфоровых кукол толкала на ярмарке. Один раз нас едва не загребла стража, когда мы продавали мамино кольцо. Вот мы дали тогда драпака!

— Господи боже, — пробормотала горгона уязвленно, — этого мальчишку следовало бы утопить в проруби.

— А ты меня уже топила! — радостно завопил Джереми, чье лицо осветилось удовольствием от воспоминаний. — Помнишь? Это было после того, как мы ходили убивать твоего папашу!

Питер Свон, который старательно пытался изображать за этим ужином статую, не выдержал и закашлялся.

— Удалось? — только и спросил у Джереми Трапп, наливая Свону воды.

— Неа, — широко улыбнулся подросток. — Вот он я, целехонек. Ни разу не утопленник.

— Папашу убить удалось? — уточнил генерал, с прискорбием отмечая, что не испытывает ни малейшего изумления.

— Почти, — Джереми зацепил еще один пирожок, — но я вцепился Цинни в ногу и не дал его догнать. А она меня за это в бочку с водой сунула. Хороший был день. Это ведь было уже после того, как ты меня украла или нет? — повернулся он к горгоне.

Трапп налил Свону еще воды.

— Боюсь, мой друг, после этого ужина вас придется навечно заключить в одиночную камеру, — извиняющимся голосом произнес генерал.

— Как вовремя я оглох, — слабо отозвался капитан.

Найджел Бронкс, который на другом конце стола развлекал коменданта, непроизвольно дернул ухом.

— Мой отец — богатый промышленник из Берна, — заносчиво сказала Гиацинта, — а этот мальчик у нас с придурью. Прибился, блаженный.

— Генерал сказал, что капитану можно доверять, — оправдываясь, протянул Джереми.

— Но кто сказал, что можно доверять генералу? — процедила горгона.

— Но ведь… — лицо мальчишки вытянулось, и он растерянно перевел взгляд с Гиацинты на Траппа.

— Не волнуйся об этом, — похлопал его по плечу генерал. — Мне ты можешь рассказать всё. А другим и правда ни к чему кровавые подробности вашего детства. Гиацинта у нас теперь почтенная вдова.