Горгона с пихтовой веткой
Шрифт:
– Ну, Семен Исаакович, вы еще спросите, как спят по ночам наркодилеры! – невесело пошутила Тина. – На их совести куда больше загубленных жизней, и ведь ничего – живут, едят, веселятся, детей отправляют учиться в престижные учебные заведения – и все на деньги тех несчастных, которых и в живых-то уже нет. Так что ничем они от сектантов не отличаются. Всем нужны чужие деньги и чужие души, и каждый изобретает для этого свой метод.
– Нет, так не должно быть, – пробормотал нарколог, не открывая глаз.
– Конечно. Но так есть. И надо бороться. Вот мы с вами и
– Ну, все в порядке вроде, капельницу я подключил. Будете смотреть, Семен Исаакович?
– Буду, Сашенька, непременно буду. Как она дышит? – Глейдер на глазах превратился из расстроенного пожилого мужчины в решительно настроенного и сосредоточенного врача, обеспокоенного только проблемами пациента и ничем более.
– Дышит хорошо, приступ снял. Но не могу понять, что это было. Вроде как на простую ломку непохоже, но тогда что? У нее каких-то заболеваний нет? – обратился врач по имени Саша к Тине, и та растерялась:
– А я… не знаю. Вроде не было в детстве. Но могу точно у сестры узнать.
– Вот было бы неплохо, Тиночка, – мягко сказал Глейдер. – А теперь Саша проводит вас к выходу, поезжайте с Вовой домой, отдохните, выспитесь.
– А вы?
– А я тут останусь, мне завтра все равно сюда с утра, так что сокращу время на дорогу, – улыбнулся Глейдер.
– Может, Зое Павловне что-то передать?
– Не нужно, дружочек, я ей сам позвоню попозже, как чай с Сашей пить сядем, – Глейдер пожал Тинину руку и пошел в палату, а Александр, возвышавшийся над Тиной примерно на три головы, чуть нагнулся и предложил:
– Вы бы под руку меня взяли, что-то вид у вас болезненный.
– Нет, все в порядке… я устала просто и перенервничала, – пробормотала Тина, но под руку врача все-таки взяла, чувствуя, что голова как-то неприятно кружится.
Все по тем же гулким коридорам-лабиринтам и жутким лестницам Александр вывел ее к воротам и попрощался. Тина вышла на улицу и еще раз обернулась, глядя на высившееся за забором старое здание. Где-то там, за одним из зарешеченных окошек, сейчас лежала Дарина. Это успокаивало и тревожило одновременно. С одной стороны, Тина чувствовала облегчение от того, что нашла-таки сестру подруги, выполнила то, чего не сделала сразу, но с другой… Теперь именно от состояния Дарины во многом зависел исход ее нынешнего дела по поиску Оксаны Евсеевой.
– Нет, стоп, – вдруг словно очнулась Тина. – А что бы я делала, не окажись у меня именно сейчас на пути Дарина? Что бы я предпринимала, не будь ее? Как бы искала Оксану? Ну вот и надо строить план без оглядки на то, что может сказать Дарина, только и всего. Всегда любой поиск идет с нуля и без расчета на помощь свыше – просто берешь и делаешь. Ну и этот случай ничем не лучше и не хуже, не сложнее. Я хотя бы понимаю, в какую сторону искать – а это уже фора очков в пятьдесят.
Она совершенно успокоилась и пошла
Анна прилетела через день, Тина ездила встречать ее в аэропорт сама, отправив Вовчика заниматься «текучкой» – они пытались раздобыть контакты типографии «Алтын», по которым можно хоть как-то связаться с этой загадочной конторой. Да и телефон Оксаны Евсеевой тоже можно было забирать у Антона Гуреева – тот звонил уже трижды, но они то были в Питере, то возились с Дариной.
– Так что ты, дорогой, сегодня поработай, а я с подружкой поболтаю, – посмеялась Тина, глядя в недовольное лицо Добрыни, который тоже с удовольствием бы сегодня никуда не поехал – погода резко изменилась, лил дождь, и от позавчерашней жары не осталось даже воспоминаний: люди кутались в плащи и куртки и не высовывали носа из-под зонтов.
– Хорошо быть маленькой, но главной, да? – вздохнул Добрыня, натягивая кожанку.
– Ты даже не представляешь насколько! – заверила Тина, вставая на цыпочки и чмокая мужа в щеку. – Обещаю к твоему возвращению накрытый стол и какой-нибудь тортик.
– О, не искушай, греховодница! – пробасил Добрыня на манер заправского старообрядца и быстро вышел из квартиры.
Тина же бросила взгляд на часы и поняла, что ей бы тоже неплохо поторопиться, чтобы не опоздать в аэропорт и не заставлять Анну ждать и нервничать – наверняка ей этого хватило за последние пару дней.
Подруга выглядела уставшей, но старалась это скрыть – улыбалась, с интересом задавала вопросы, что-то рассказывала. Однако Тина видела, что за всем этим Анна пытается спрятать какую-то боль.
– Анька, – произнесла она, уже сидя в машине и выезжая с парковки. – Скажи честно – у тебя все дома в порядке?
– Терпеть не могу твои полицейские повадки, Тинка, – вздохнула та, расстегивая плащ и сдергивая с шеи шелковый шарф. – От тебя никогда ничего было не спрятать, даже в детстве.
– Ну так не прячь, раз уж я все равно почти нашла.
– Да Валера…
– Что Валера?
– Не хочет, чтобы я Дарину привозила, помнит, видимо, сколько я с ней маялась до всего этого.
– Ты знаешь, я вот его вообще не осуждаю.
– И что мне делать? Выбирать между мужем и сестрой?
– Выбирать не надо. Надо жить свою жизнь, Аня. Свою – а не сестры. Я бы сейчас сделала все, чтобы вылечить ее, поставить на ноги, но в собственную жизнь ее бы не тащила. Валерий прав – ты слишком много отдала ей, так сделай теперь и для себя что-то.
– Но она же моя сестра…
– И теперь ты должна бросить мужа, бросить комбинат и водить взрослую девку за руку? Ты три года тянула практически безжизненного Владлена – ну ладно, это было понятно, всегда сложно принять такое решение, тут вообще нет вопросов. Но Даринка-то? – Тина с остервенением сжала на руле пальцы. – Она взрослая, третий десяток! И если даже теперь она ничего не поймет – ты бессильна. И все, что ты можешь, – это посвятить себя тому, чтобы вытирать ей сопли и решать ее проблемы. Аня, остановись, я тебя прошу. Вылечи ее – и пусть делает что хочет.