Гори, гори ясно
Шрифт:
Потом Таше захотелось проветриться, и я ее отлично понимал. Мы постояли на мосточке, затем побегали вдоль поля, затем лежали в колосьях и считали звезды. Все примятое юная ворожея клятвенно обещала исправить, несмотря на слабость после атаки призрака. Знаете, это тоже волшебство, когда сломанные и вжатые в землю ростки распрямляются, крепнут и шуршат на ветру, как ни в чем не бывало.
По дороге к дому нас застал крупнокапельный летний дождь, и мы бежали от него (под ним), оглашая всю округу радостным смехом. Теперь я точно знаю, как звучит свобода.
Обрадовали
Согласился. Высушил промокших насквозь себя и Арктику, а потом мы далеко не сразу провалились в сон.
Короче, когда явилась вящая, я все еще спал. Нелид разбудил меня от кошмара. Обычного, не наведенного сноходцем. В этом сне я не чувствовал тела и ничего вообще, только слух остался при мне. Непрестанно, неумолчно на разные лады два детских голоска повторяли: «Бедный папочка! Он так и не научился нас различать». И заливались хохотом. Снова и снова, как заезженная пластинка.
Доброты и настроения мне это не прибавило.
— Хорош же ты спать, Андрей, — приподняла уголки тонких губ старая ведьма. — Столь же хорош, как и в деле. Пришла говорить о награде, как договаривались.
Эта тень улыбки, похвала, словно патока, они только разозлили меня.
— Вы сказали, что пропустили отъезд отца семейства, — я сузил глаза и только что дым из ноздрей не начал пускать. — Забыли, наверное, добавить, что его весь Журавлев конец пропустил. Не мог не пропустить, так как Олег Жорин из деревни в город не вернулся.
Ведьма хмуро уставилась на меня, принялась молча буравить взглядом.
— Пусть кто-нибудь займется извлечением его тела из подпола дома, — велел я. — Там мог и не достать огонь, помещение отлично закупорено.
— Это и есть твое пожелание? — спросила вящая.
— Вы удумали захоронение Олега как мою награду оформить? — хлопнул в ладоши. — Хор-рошая попытка, но не стоит. Это узкая дорожка, до добра не доведет.
Однако, умению извлекать выгоду из абсолютно любых раскладов мне у нее стоило поучиться. Превосходный жизненный пример!
Анастасия Николаевна пожала плечами.
— Опустим, — ответила она, как королева, дарующая милость просителю. — Олега похороним, средства изыщем.
— Хоть не отрицаете, что знали — или догадывались — о том, что он мертв, — хмыкнул. — А что Валентина жила в доме после всего случившегося?
— Догадывалась, — нехотя признала ведьма. — И про смерть, и про жизнь. Я телефонирую в Сланцы, чтобы Валентину уведомили о похоронах. Но не думаю, что это добавит ей покоя.
Звучало так, будто старая меня осуждает за беспокойство как свое, так и Валентины Жориной. Последнюю мне жаль, досталось женщине горя по полной программе, но свое участие в делах их семьи я считал оконченным. И не худшим образом, как по мне.
— Теперь про награду, — оставил ведьму с ее недовольством
— Голову ее тебе доставить? — зыркнула вящая. — Этого не будет, забудь. Нас и без того мало осталось...
— К чему мне ее голова? — перебил, пока вовсе монстром-людоедом не заделали. — От Аллы, не знаю, как по отчеству, мне нужна клятва. Перед Антоновыми, старшим и младшим. Нужно слово, гарантия, что впредь Алла задевать никоим образом Антоновых не станет. Клятва силой меня устроит. Кроме того, Лидию, девушку старшего Антонова, никто не станет тянуть в ковен, равно как и высказывать явное или скрытое порицание за отказ принять силу умиравшей ведьмы. Вреда ей причинять, само собой, тоже нельзя.
Извинений я требовать не стал. Памятны мне были денежные и не только завалы в кафе, на фоне которых извинялась другая ведьма. С характером местной склочной бабы-ведовки такое не стало бы уроком, только лишним поводом для злости. Кому это нужно?
— Неожиданно... — Анастасия Николаевна всерьез задумалась.
Полагаю, о невыдержанном характере подчиненной и последствиях срыва, когда ту занесет на повороте. А это случится, если не назначить такую кару, чтобы даже эта бабенция дважды задумалась, а стоит ли оно того, прежде, чем сорваться.
— О девице: не раньше, чем та войдет в семью Антоновых, — до того, как я возразил, вящая выставила руку ладонью вперед. — Не возражай. Твое требование о ней слишком размытое, а риски для ковена существенны. Иначе не договоримся.
Всюду для себя выторгуют условия получше, а! Из любой ловушки вывернутся, так еще и пользу для себя исхитрятся выхлопотать. Так и тянуло назвать собеседницу хитрой лисицей, но Ханна, моя бывшая коллега и оборотень-чернобурка, не заслужила, чтобы я ставил ее в один ряд с «ведьмями».
— Пусть будет так, — согласился, хоть радости мне это не доставило. — Тогда вот что еще: вы узнаете, в каком сейчас состоянии Валентина Жорина. Здорова ли, имеет ли трудности в финансовом плане. Если она в беде, то вы ей поможете. Последнюю корку хлеба отдавать не прошу, пусть это будет поддержка в меру сил.
— Ты взял на себя весь труд, а просишь за других? — уточнила старая ведьма.
Пожал плечами. Не объяснять же, что вот такой я идиот. Чувствую ответственность за тех, кого «приручил». И что не уверен, смогу ли чем-то помочь через год-другой. Меня банально может не быть в числе живых через эти год-два. А мне хочется знать, что не навредил я своим вмешательством в жизни тех, кто мне симпатичен.
Коротко: добрый дурак.
А Валентина... Женщине досталось от судьбы, пусть хоть какой-то луч доброты и участия мелькнет в ее окне.
— Твои требования выполнимы, племянник Демьяна, — вынесла вердикт после обдумывания Анастасия Николаевна. — Уверен ли ты, что хочешь именно этого за свою работу?
По-хорошему, следовало обсудить вопрос награды с Ташей. Хотя бы потому, что Арктика участвовала в вылазке и рисковала не меньше, чем я. Но я для себя все решил. Повторюсь: дурак. И отдаю себе в том отчет.