Гори все синим пламенем
Шрифт:
— Как?! — ахнула я. — Что ж это за тачка без номеров?
— Не знаю… — глядя на меня по-детски наивными глазами, тихо проговорил Виталька, а потом несмело предположил:
— Значит, его ждали?
— И как ты догадался? — съязвила я, злясь на Виталькину нерасторопность, но в глубине души понимая, что он виноват в сложившейся ситуации нисколько не больше меня.
На крыльце появился Беккер, а за ним толпа подчиненных, похожая на королевскую свиту. Все ахали, охали, обращались к нему с вопросами, на которые он не отвечал, выражали сочувствие, видя
— Мы милицию вызвали! — гордясь собственным поступком, сообщила одна из женщин, протягивая Валерию Павловичу носовой платок. — Приложите, — говорила она, — у вас кровь идет.
— Сейчас опера приедут, — монотонно заключила я.
— Почему? Зачем? — вспылив, забормотал Беккер, как будто только очнувшись.
— Вызвали, — пояснил ему Виталька.
— И на какого хрена я держу охрану?! — воздевши руки к небу, завопил Беккер.
На самом деле, охранник, который так любезно улыбнулся нам и практически поклонился Валерию Павловичу, когда мы заходили в здание, в возникшей критической ситуации никак не проявил себя.
Виталька, по-видимому, осененный той же мыслью, сделав грозную мину, вновь направился в помещение. Казалось, он был готов не просто уволить нерадивого, проявившего халатность сотрудника, но и разорвать его на месте. Дабы предотвратить трагическую ошибку, которую Беккер-младший был способен совершить в состоянии аффекта, я двинулась за ним, увлекая за собой и Валерия Павловича. Почтительные сотрудники, численность которых к этому моменту значительно увеличилась, тоже последовала за нами. Они один за другим произносили возмущенные фразы, очевидно ясно понимая, что при таком охраннике любой из них не был застрахован от того, чему подвергся Беккер, находясь в офисе административного здания собственного предприятия.
Еще издали я заметила, что застекленная кабина, в которой должен был находиться охранник, пуста.
— Ничего себе! — в один голос возмущенно воскликнули Беккеры.
Виталька, приблизившись к кабине, резко рванул дверь на себя у но в тот же миг отпрянул.
— Боже! — прохрипел, выглянув из-за его спины, Валерий Павлович, в который раз за день входя в шоковое состояние.
Окружавшие его, проникшись любопытством, через плечо своего начальника тоже стали заглядывать внутрь. В следующий же момент раздались визги и вопли ужаса, так как их взглядам предстало окровавленное тело, сползшее на пол. Охранник, застигнутый смертью неожиданно и молниеносно, лежал с широко открытыми глазами.
— Ну и дела… — схватившись руками за голову, пробормотала я и задумалась.
Меня мучил вопрос — кто же так постарался? Вряд ли это сделал «рыжий». На обратном пути он не стрелял. А по пути в кабинет Беккера убивать охранника было бы слишком рискованно: кто-то мог услышать выстрел или увидеть происходящее. Могло случиться и так, что труп кто-нибудь обнаружил бы до того, как убийца покинул бы помещение.
Поразмышляв так, я пришла к выводу, что охранника мог убрать тот, кто подстраховывал «рыжего». Возможно, он заговорил с ним, пытаясь
Они поднимались по лестнице, о чем-то переговариваясь и посмеиваясь. Один из сотрудников фирмы помчался им навстречу, будто этим можно было помочь тому, чья душа уже покинула тело. Тем не менее выслушав взбудораженного мужчину, сотрудники органов ускорили шаг и заговорили совершенно другим тоном, серьезным и обеспокоенным.
— Что произошло? — спросил старший из них и по возрасту, и по званию и, вопреки существующим правилам, только после этого представился:
— Капитан Брысько.
Он и на самом деле был похож на какую-то «брыську»: маленький, кривоногий, с пышными рыжеватыми усами, смешно торчавшими в разные стороны. Волосы на его висках, всклокоченные и слипшиеся от пота, выбились из-под фуражки. Увидев тело охранника, опер присвистнул и указательным пальцем сдвинул ее еще дальше на затылок.
После этого Брысько, важно уперев руки в боки и еще больше выпятив вперед пузо, на котором рубашка, казалось, готова была затрещать в любой момент, сказал своему сослуживцу:
— Ну, Бык, вызывай бригаду… Дело — дрянь!
Бык, который на быка вовсе и не был похож — худощавый, с нежным лицом, достал рацию и сделал соответствующее сообщение. Затем он повернулся к нам и спросил:
— Откуда можно позвонить?
Виталька сделал шаг вперед и сказал:
— Пойдемте.
Оба опера вслед за Беккером-младшим торопливо зашагали по коридору. Все остальные последовали за ними, пропустив вперед Валерия Павловича. Брысько, посмотрев на него, наморщил лоб и спросил:
— А у вас что?
Валерий Павлович провел по ушибленному месту рукой и, нервно ухмыльнувшись, сообщил:
— А у меня на этот раз обошлось.
Голос его подрагивал, и руки заметно тряслись.
— Что значит «на этот раз»? — с интонацией возмущения и удивления переспросил Брысько, снова поставив руки в боки.
— Сейчас мы вам все объясним, — ответил Виталька и открыл дверь в кабинет, так как мы уже поравнялись с ним. Потом он обратился к окружавшим нас людям:
— Прошу всех разойтись по рабочим местам!
Конечно, нежелательно было, чтобы кто-то посторонний присутствовал при разговоре, а вернее, описании Беккерами того, с чего все началось. Однако в ответ посыпались возгласы:
— Какая уж теперь работа!
— Разойдитесь по местам! — рявкнул Валерий Павлович, и никто не посмел его ослушаться.
— Вы можете понадобиться, — добавил Брысько. — Никому не покидать помещение! Быков, проследи!
Быков кивнул и, послушно развернувшись, обратился лицом к собравшимся. Он что-то стал говорить им, но мы ничего уже не слышали, так как я, войдя в кабинет последней, прикрыла за собой дверь.