Горит ли Париж?
Шрифт:
Это был первый случай за всю его военную карьеру, когда завоеватель Роттердама и Севастополя ждал предстоящую битву без всякого энтузиазма. Но каковы бы ни были его собственные соображения относительно разумности такого сражения, он даст его без малейшего колебания. С грустью и вместе с тем с растущей решимостью Хольтиц залпом выпил кофе и босиком направился в ванну, которую ему только что приготовил капрал Майер.
На третьем этаже дома по улице Анжу, едва ли в пятистах ярдах от ванной комнаты, где в клубах пара размышлял над только что полученными сообщениями немецкий генерал, молодой француз с изумлением слушал сидевшего
Пользуясь чрезвычайной свободой передвижения, которая была ему предоставлена в отеле «Мёрис» в последние 10 дней, Бендер зашел в гостиницу и детально изучил содержание телеграмм, дожидавшихся подноса с завтраком для коменданта Большого Парижа. Бендер знал, что через полчаса у него будет встреча с Лорреном Крюзом, помощником генерала Жака Шабан-Дельмаса.
Бендер сообщил Крюзу, что ситуация ухудшается с каждым часом. Он повторил длинный перечень подкреплений, которые должны были свалиться на город, и отметил тот печальный факт, что на пути к Парижу находились две дивизии СС. Бендер заявил, что если они попадут в Париж раньше союзников, то Хольтиц использует их для организации упорной обороны. Приказы Гитлера о разрушениях и репрессиях в городе день ото дня становятся все более дикими. Хольтиц будет вынужден начать их осуществление или подвергнуться риску собственного ареста и, возможно, казни его семьи. Натянутым, как показалось Крюзу, почти патетическим тоном Бендер предупредил, что, если «союзники не прибудут в Париж в течение нескольких часов, наступит катастрофа».
Крюз встал, кивком поблагодарил Бендера и хозяина дома и бросился к велосипеду. Через несколько минут запыхавшийся Крюз влетел в убежище Шабан-Дельмаса. «Скорее, — вымолвил он, — мы должны предупредить союзников. Хольтиц получит подкрепления. У него приказ взорвать Париж!»
35
С рассветом машины 2-й бронетанковой дивизии начали движение под сенью столетних дубов насквозь промокших лесов Рамбуйе, направляясь в сторону столицы Франции, которая была теперь всего в двадцати мучительных милях. На гребне холма, сразу по выезде из этого древнего охотничьего заповедника властителей Франции, в наброшенном на плечи плаще с капитанскими погонами Жак Филипп Леклерк наблюдал за выдвижением своих первых подразделений.
Леклерк начал наступление, разделив свои силы на три колонны, которые продвигались к юго-западной части столицы, образовав фронт шириной в 17 миль. Первая, и самая слабая из них, под командованием майора Франсуа Морель-Девиля, должна была выполнить отвлекающий маневр вдоль оси, намеченной командованием V корпуса: через Трапп, Сен-Сир, мимо величественного Версальского замка и далее в город через Севрские ворота. Ее задачей было «произвести шум», убедить немцев, что здесь и наносится главный удар. Вторая, под командованием подполковника Поля де Ланглада, двигалась в пяти милях к юго-востоку от оси наступления Морель-Девиля через роскошные зеленые долины Шеврёз к Туссю-ле-Нобль, Вилакубле и далее к городу через Ванвские ворота. Основной удар Леклерк наносил третьей колонной под командованием полковника Пьера Бийотта, которая должна была прорываться строго на южных подступах к городу через мрачные промышленные пригороды Лонжюмо, Антони и Френе, и затем в столицу через южные, Орлеанские ворота.
В эти первые утренние часы, когда немцы почти не оказывали сопротивления, продвижение 2-й бронетанковой выглядело как бесшабашный парад через море доведенных до экстаза сограждан, буквально заполонивших дорогу.
Повсюду на их пути выстраивались толпы соотечественников — ликующих, размахивающих флагами, поющих, плачущих. Женщины и
На запруженных улицах Орсе лейтенант Анри Карше, прикрепивший к ветровому стеклу фотографию сына, которого он никогда не видел, внимательно вглядывался в попадавшихся по пути женщин и детей. «Ты знаешь, — сказал он своему водителю Леону Зибольски, — если бы в этой толпе был мой сынишка, я бы его не узнал». Он действительно там был. На следующий день Карше узнает, что его жена и сын Жан-Луи, родившийся 3 июня 1940 года, стояли как раз на этой улице и видели его колонну; при этом Жан-Луи все время теребил мать: «Где папа? Я хочу видеть папу».
К своему изумлению, солдаты 2-й бронетанковой узнали, что телефонные линии, связывавшие окрестности с городом, были исправны и работали. Когда их колонны на какое-то время останавливались, они врывались в дома, бистро и магазины, чтобы набрать номера, по которым не звонили многие годы. Патрик Дешан, покинувший Париж в 1940 году, был одним из первых. «Мама, — весело прокричал он, — доставай шампанское, мы возвращаемся домой!» Некоторые были так ошарашены, услышав знакомый голос, что не знали, что сказать. «Э-э… э-э… — запинался рядовой Этьен Крафт в разговоре с матерью, — это я». Некоторые телефоны не отвечали. Лейтенант Жак Туни узнал от своего дяди, что его отец был арестован гестапо в феврале.
В Арпажоне капрал Морис Бовера услышал, когда его колонна на минуту остановилась, как в доме рядом с его джипом какая-то женщина разговаривала с Парижем. «Мадам, — попросил он ее, — позвоните на Елисейские 60–67 моим родителям». Женщина прервала разговор и тут же набрала его номер. Но в этот момент колонна Бовера двинулась вперед. Через плечо он прокричал: «Мадам, скажите моей маме, что ее сын возвращается домой. Я в полку с черными беретами!»
Через несколько минут в своей квартире по улице Пантиевр, 32, мадам Иветта Бовера сняла трубку и услышала, что ее сын возвращается в «полку с черными беретами». Онемев от радости, она всхлипнула «мерси» и повесила трубку.
И тут мадам Бовера вздрогнула. «Но какой сын?» — вскрикнула она. У де Голля служили два сына мадам Бовера. В течение трех лет она ничего не знала о месте нахождения ни того, ни другого.
Внезапно в это серое, облачное утро в Масси-Палезо, на окраинах Арпажона и в Траппе все три колонны 2-й бронетанковой наткнулись на хорошо закрепившихся и поджидавших их солдат генерал-майора Хубертуса фон Аулока. Почти одновременно двигавшиеся в голове колонн Леклерка части были обстреляны немцами из двухсот тщательно замаскированных орудий 88-го калибра. Парадное шествие 2-й бронетанковой дивизии закончилось.
36
Дитрих фон Хольтиц моментально узнал голос звонившего. Это был краснолицый майор люфтваффе, который три дня назад предложил ему превратить часть Парижа в «маленький Гамбург». Хольтиц ждал его звонка. Он знал, что на этот раз майор звонит не по собственной воле и не по распоряжению своего командира генерал-оберста Отто Десслоха. Он звонил по приказу фюрера. В правом верхнем углу телеграммы, которую Хольтиц получил за завтраком, под своим именем он увидел упоминание воздушного флота № 3. Это был тот инструмент, который Гитлер избрал для исполнения своего приказа о полном уничтожении районов Парижа, удерживавшихся восставшими.