Горизонты безумия

Альферанц Аноним

Холмин машинально кивнул и даже увидел, как Галина на том конце сотовой линии сантиментально улыбнулась в ответ.

– Вы что-то там уронили, если мне не изменяет память...

– Дверцу и уронили.

– Да, и она зацепила, падая, Олега...

Жена вновь умолкла.

– И что?
– напряжённо спросил Холмин, готовясь к самому худшему.
– Почему ты вспомнила именно этот эпизод?

– Хм... Болячка, Серёжа. Она зажила, пока Олег лежит здесь. Ты понимаешь?.. Все болячки зажили, а наш мальчик умирает.

Холмин почувствовал

в груди некое постороннее присутствие. Какая-то жуткая тварь пробралась внутрь его тела и принялась чинить боль. Эфемерные клыки инородного гада впились в ментальную сущность, принялись с остервенением рвать ту на части, силясь оголить и без того надорванные чувства. Ныла и сама плоть. А хищник всё не унимался, стараясь проникнуть ещё глубже. Туда, откуда его будет уже не выковырнуть так просто. Это было отчаяние. Понимание того, что жена всё же права.

Холмин собрался с мыслями. Тихо проговорил, вытирая вспотевшую ладонь о джинсы:

– Наш сын вовсе не умирает. Он в больнице, под наблюдением врачей. О нём есть кому позаботиться. Поверь мне. А вот тебе и впрямь нужна передышка. Я приеду. Завтра.

– А как же твой рассказ?
– Галина неумело попыталась сменить тему.
– Тебе необходимо работать. К тому же переезд... Вы уже упаковали вещи?

Холмин хрустнул шеей.

– С рассказом разберусь. А переезд... Да, все вещи собраны. Димка только свои комиксы никак упаковать не может.

– Почему?

– По вечерам обязательно хочется прочесть что-нибудь с самого дна коробки.

Галина нервно рассмеялась.

– Вот видишь... Ты нужен ему там. А я нужна здесь Олегу.

– Галя...

– Ты знаешь мой ответ. Всё останется так, как есть. Я здесь, а ты там. Поцелуй Димку на ночь от меня. И будьте хорошими мальчиками.

– А ты Олега от меня. Конечно будем. Не сомневайся. Но всё равно, я думаю...

– Не думай. Ты ведь сам сказал, что всё уже решено наперёд, - жена помолчала.
– Будем жить.

– Будем, - кивнул Холмин, безуспешно пытаясь справиться с передавшимся от Галины отчаянием.

– Ну, мне пора. Спокойной ночи. Обязательно набери меня завтра, как обустроитесь на новой квартире...

– Доме. На съёмную квартиру у нас нет больше средств.

– Разве это так важно?

– Именно это?.. Нет. Совершенно не важно. Спокойной ночи.

Холмин отложил мобильник и ухватился руками за голову.

"Галина определённо должна быть рядом с Олегом. Я этого не вынесу - кого только пытаюсь обмануть? Я похож на подвижного спрута, только пребывая в выдуманном самим же собой пространстве. В мире грёз и фантазий, где всё подчинено исключительно мне. Я дёргаю за веревочки, и послушные марионетки совершают поступки. Я хочу лето, и светит солнце, я хочу смерть - тут же выстраивается похоронная процессия. Я громовержец, вседержитель, бог! Я определяю правила, а вовсе не пляшу под чью-то безумную дудку!.. Однако на грешной Земле - всё иначе. Я всего лишь один безвольный персонаж из семи с половиной

миллиардов статистов, с мнением которого не желают считаться".

Холмин выдохнул. Вытер тыльной стороной ладони бисеринки пота со лба. Глянул на часы.

"Четверть десятого... Нужно посмотреть, как там Димка, - давно не слышно сорванца".

Экран ноутбука погас, словно соглашаясь с данностью.

Холмин поднялся, смерил кабинет широким шагом, огибая расставленные тут и там коробки с вещами, вышел в прихожую. Под потолком тускло алел абажур. Холмин, не зная зачем, крутанул вареньер на стене. Света прибавилось, но легче от этого не стало. Грудь по-прежнему грызли изнутри, ныло под левой лопаткой.

Холмин, теряя шлёпанцы, свернул на кухню. Не включая свет, на ощупь, отыскал стол, выдвинул знакомый ящик - последнее время данный путь он мог проделать и вовсе с закрытыми глазами. Причём из любой комнаты. Пузырёк валидола казался невесомым, но таблетки внутри всё же были. Холмин сунул лекарство под язык, постоял просто так в темноте, прислушиваясь к чувствам. Ничего не изменилось, и он снова вышел в прихожую.

Димка спал на расстеленном у стены матрасе, уткнувшись носом в помятый комикс. Плазменная панель, прислонённая к сдвинутой в угол мебели, работала в режиме "no comment", то есть без звука. Показывали кровь, кровь... и снова кровь. Новости. Под матрасом что-то еле слышно попискивало.

Холмин наклонился, подобрал завалившийся планшет сына, мимоходом глянул на экран. Села зарядка, а потому всю диагональ занимала лиловая батарейка безысходности. Прибор из последних сил звал беспечного хозяина, чтобы тот продлил ему жизнь. Ещё на миг... Но ампер-часы истекли, и устройство оказалось в забвении.

Холмин спонтанно вспомнил давнюю фабулу:

"Сон разума рождает чудовищ..."

– Так что же ты сейчас видишь ТАМ?
– спросил Холмин у электронной вещицы.

– Па?..

Холмин вздрогнул. Испуганно глянул в глаза проснувшегося сына. Димка смешно щурился - как землеройка, выглянувшая из норы.

– Пап, а мама звонила уже?

Холмин глупо кивнул.

– А ты почему меня не позвал?

Сын состроил серьёзное личико.

– Пап, ты же обещал, - сказал Димка звенящим голосом.
– Олегу уже лучше?

Холмин сглотнул. Полость рта тут же наполнилась шлейфом растворяющегося лекарства. К горлу подкатил ком.

Твари стало плохо внутри, она рвалась наружу - ей нужен был второй сын.

Холмин сглотнул, приготовившись врать.

"Просто так нужно, - успокоил он себя, хотя спокойствием и не пахло.
– Сыну не нужен червь отчаяния. Только лучик надежды. Без него - никак!"

Взгляд Димки заблестел.

– Мы всего парой слов обмолвились, - как мог уверенно, сказал Холмин.
– За Олегом сейчас уход пристальный нужен, так что у мамы совсем нет времени.

– Как он?
– Димка отложил комикс, забрался на матрас с ногами, обнял худые коленки; глаз от лица отца не оторвал.