Горизонты нового

Квитко Тамара Петровна

вич с нескрываемым удивлением смотрел на своего под-

чинённого, щурясь, будто что-то яркое резануло по его

зрачкам. Неприсущим ему высоким голосом, готовым сор-

ваться на фальцет выкрикнул:

– Вы заблокировали его банковский счет?

Смаков поперхнулся от неожиданного вопроса. Как же

он мог прошляпить? От нервного спазма он закашлялся,

вспотел, ещё больше покраснел, и вдобавок, к невероятно-

му стыду, из глаз

его побежали слёзы. В то же время он ду-

мал о словах, которые успел запомнить, и его не покидало

странное ощущение звенящих вибраций, бегущих сквозь

его тело.

– Вольно!
– взвизгнул главный. Его голос всё же сор-

вался на фальцет. И тихо добавил: - Садитесь, Виктор

Арнольдович. Не надо так нервничать. Этот неожиданный

случай не должен выводить нас из колеи. Я вас знаю давно

и уважаю за ваше серьёзное, профессиональное отноше-

ние к работе.

– Есть вольно.
– Смаков достал салфетку, вытер слё-

зы, отсморкался и, заметив мелькнувшее в глазах Глунова

неодобрение, к своему ужасу, звучно икнул. Глаза его ок-

руглились и беспомощно смотрели поверх головы главно-

го, а в голове всё время крутилось: прошляпил, прошля-

пил, прошляпил... Сесть он не решался и усилием воли,

задерживая дыхание, старался сдерживать икоту, которая

с невероятной силой прорвалась и заставила его полно-

стью подчиниться физиологической реакции.

– Сейчас же прекратите икать, - отдал бессмыслен-

ное приказание Глунов.

– Слу... ша... юсь, - проговорил Смаков, цедя слова

между короткими паузами.

– Прекратите наконец икать!

– Слу... ша... юсь!

– Нет! Это невозможно! Вы свободны.

– Слу... ша... юсь!
– Смаков повернулся и быстро вы-

шел. Не удалось главному поговорить дружески и вроде

бы запросто со своим подчинённым, которого уважал и

которому готовил повышение по службе.

А Смаков так и не ответил на вопрос о банковском сче-

те. Выручила икота.

12

Профессор Наев сидел за столом в своём уютном за-

городном домике и с аппетитом поедал салат из зелёно-

го лука, любовно приготовленный его женой Светланой

Ивановной. Салат с картошечкой, свежие огурчики и по-

мидорчики. Что может быть лучше? Свежезаваренный чай

с домашними булочками завершил его трапезу. Вальяжно

откинувшись на спинку стула, он вытер губы салфеткой,

довольно

улыбаясь.

Светлана Ивановна, сияющая от присутствия мужа,

сидела напротив, ловила взглядом каждое движение Вале-

рия Степановича, старательно проникая в самую сущность

его настроения, скрытого за вежливой улыбкой хорошо

воспитанного человека, умеющего быть приятным всегда

и в любой ситуации, особенно в присутствии женщины.

Для того чтобы подарить супруге ещё больше счастья -

кто, как не он, знал важность положительных эмоций для

поддержания здоровья в целом и для поднятия духа в час-

тности, - Наев, блаженно потянувшись, изрёк:

– Что может быть лучше, чем ужин дома с любимой

женой?

– Ничего не может быть лучше, чем видеть за ужином

любимого мужа и кормить его овощами, выращенными

своими руками, без пестицидов, без генетически модифи-

цированной пищи и другой неблагоприятно действующей

на организм химии, созданной для оберегания урожая от

насекомых и различных вредоносных пожирателей, тем

самым оставляя последних без средств поддержания сво-

ей жизнедеятельности, - собирая посуду на поднос, ска-

зала Светлана Ивановна.

– Умница, моя! Но этим ты только отсрочишь неиз-

бежность перестройки своего организма на повсеместно

используемое питание.

– Ничего не поделаешь. Но буду противостоять до

последнего!
– с улыбкой произнесла Светлана Ивановна.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? Ты что-то сегод-

ня бледненькая. Тебе нездоровится?
– участливо спросил

Наев, с некоторой тревогой заглядывая в зелёные глаза

жены.

– Нет-нет. Не волнуйся.

– Ты не ответила, - продолжал настаивать Валерий

Степанович.

– Ничего, - поторопилась успокоить его жена.

– Ничего и есть ничего. Ничего - это там, где ничего

нет, ничего не положено. Где ничего не положено, там не-

чего взять. Ничего - это за пределом чего-то. Ничего -

это отсутствие. Чего? Отсутствие всего. Говоря "ничего",

есть опасность приблизиться к ничему, то есть к ничто.

– Я чувствую себя нормально, - успела вставить

Светлана.

– Нормально. Хм. Это на грани. На пограничной зоне

от нормы и не нормы.

– Хорошо. Я чувствую себя, как всегда, хорошо, - быс-