Горизонты. Сборник яркой современной фантастики
Шрифт:
– Тебя не было всего шесть дней. От скуки я вновь оживил этот мир. Особо не оригинальничал, все по шаблону. Кстати, если еще не понял, ты тоже теперь живой. Да-да, наша игра продолжается, все интереснее и интереснее. Запомни главное – кем бы ты ни стал, чего бы ни достиг, ты всегда будешь моим шутом. Всегда…
Я плююсь пеплом
Павел Журавлев
Сайт фантастика. рф
Когда происходит что-то значимое – или нечто, что просто глубоко запало в память – люди ищут предпосылки, начало и конец.
А ещё, разумеется, должен быть Главный Виновник. Не просто козёл отпущения, на которого можно повесить всех собак и забыть о собственных грешках, а некий трансцендентальный злодей, которого послал не иначе как сам Сатана.
Что ж, порой проще начать всё с самого начала. Одна лишь проблема: а где, собственно начало? Жизнь кругла, как шар, и начало с концом в ней являются понятиями относительными. Так, что возможно, придётся углубиться в частности и взять конкретного человека, в конкретном месте, в конкретное время. Можно много всего рассказать – особенно если видел своими глазами – но стоит ли? Ведь, на самом деле, Причины, о которых любят посудачить люди, очень просты. Но как же трудно распознать, что имеет значение, а что – нет.
Клеймо – странная штука. Его не ставит некто свыше, оно является делом рук людей. Но много ли вы встречали людей, которые оказывались правы? И всё же именно они ставят клеймо. Неважно, заслуженно оно или нет – оно не смывается, не выводится. А если кто и дерзнёт, то окружающие быстро пресекут его попытки. Клеймо стоит выше истины. Неважно, что произошло – люди ни за что не захотят снять метку.
Здесь речь пойдёт не о телесном клейме. Это было бы слишком легко. Ведь есть и иная печать, которая ставится на тебя с ранних лет, и чью сохранность окружающие берегут с особым тщанием.
Такое клеймо стояло и на мне. Кто-то из людей относился ко мне хуже, а кто-то лучше, но о клейме не забывал никто. Тогда я ещё предпринимал попытки бороться, смыть его. А что поделаешь? Я был молод, полон мечтаний. И, видит Бог, я умел мечтать.
– Пойдём! – звал я, да только напрасно тратил силы. Криста смотрела на меня с лёгким недоверием, переводя взгляд от моей простёртой руки на вершину холма.
– А что там такого? – спросила она непонимающим тоном.
Такого рода вопрос подобен удару кирки о камень – камень, может, и выдержал, но трещина уже появилась. Из Кристы вышел бы хороший шахтёр. Она молотила камень моей уверенности своими вопросами, и запас прочности уже иссякал. И почему я решил, будто Криста любит всякие романтические глупости? Нет, конечно любит, но только на страницах своих дурацких книг.
Всеми правдами и неправдами я затащил-таки её на тот холм. Я сам ходил туда, когда становилось скучно, и посчитал, что для свидания это место подойдёт идеально. Позади был наш городок, а впереди простиралась зелёная равнина. Закаты здесь были особенно красивы – и я как раз подгадал время. Небо стало нежно-розовым, в нём кружили птицы. Вот это, думал я, наверняка расшевелит вечно заторможенную Кристу.
Но куда там… Она так и стояла – существо с глупым лицом и белоснежной кожей. А в глазах читалась скука. Тогда-то и раскрошилась моя уверенность, не выдержав этих ударов. Криста вечно скучала. Чувство юмора у неё походило на зверя,
Впрочем, я был не умнее. Иначе как меня угораздило влюбиться в такую? Не иначе как из-за белой кожи. Хотя всё было проще: как-то раз мы разговорились, и Криста вдруг показалась мне интересным и неглупым человеком. А заторможенность и молчаливость я списал тогда на то, что она просто боится доверять людям. Так что, в конечном счёте, дураком оказался именно я.
То свидание на холме так ничем и не кончилось. На Кристу пейзаж не произвёл никакого впечатления, разговор не клеился. Пришлось признать своё поражение. Я проводил Кристу до дома и отправился на очередную прогулку. Теперь, когда дела сердечные зашли в тупик, мне хотелось побыть наедине с собой, подумать, почему всё так обернулось и что делать дальше.
Здешние места для размышлений подходили идеально. Но рай, скажу я вам, место скучное. А то и вредное. Ведь, если пичкать лекарствами здорового человека, то он, в конце концов, тоже заболеет. Вот и мы здесь совершенно утратили связь с реальностью. Первое поколение колонистов давно уже отошло в мир иной, и мы все были коренными жителями. А наша планета находилась так далеко на звёздных картах, что её миновали политические потрясения. Даже климат здесь был райским – тёплым, мягким. Думаю, для того, кто в жизни повидал немало бед, это место пришлось бы как раз кстати. Но не для нас, людей, не видевших лиха уже два или три поколения.
Когда нужда и страх исчезли, и наступила эпоха всеобщего благополучия, мы почему-то не стали счастливее. Наверное, это в нашей природе: искать себе врага. А если его нет, то надо его выдумать. Когда я был ребёнком, то в детском саду или первых классах школы всё это выглядело невинными шалостями, детскими забавами. Но чем старше я становился, тем сильнее убеждался, что злость и зависть считаются в нашем мире данностью. Не спорю, дружба была, но на закадычных друзей смотрели с насмешкой. Бескорыстность была если не пороком, то признаком слабоумия. И мы – те, кто не хотел обманывать ближнего – считались эдакими маргиналами или просто отстающими в развитии.
Так что у меня неизбежно появилось клеймо «Не такой, как все» – сначала бледное, а затем, по мере моего взросления, оно становилось всё чётче и чётче. И вскоре это клеймо стало настолько ярким, что люди, казалось, сначала видели его, а уже потом меня. Криста была как раз из таких. Зачем она согласилась со мной встречаться – не знаю. Может, со скуки. Может, из любопытства. Знаю лишь, что Криста в своём мирке не была исключением. Она соответствовала всем идеалам времени. И, будь я хоть наполовину таким же, то – кто знает? – у нас бы всё удалось. Но у меня на лбу стоит печать: «Не такой». «Ага, – думает Криста. – Если у него клеймо, то он, конечно, не такой! Клеймо ведь не врёт». Ей-то что? Это мне приходится переживать последствия.
Место для прогулки я выбрал неудачное. Если бы я забрал метров триста на запад, то спустился бы к речке. Может, встретил бы там рыбачащих ребят, поболтал бы с ними. Но вместо этого я, задумавшись, ушёл слишком далеко на север. Пейзаж там тоже был неплох – да только могильные кресты нагоняли тоску. Я вышел к кладбищу.
Где-то здесь покоился мой отец. Думаю, я бы сразу ушёл – зачем мне сдалось кладбище? – но, раз я оказался здесь, то стоило бы навестить могилу.