Горький хлеб (Часть 6)
Шрифт:
Ладанку от бобыля Болотников принял. Снял шелом и надел через голову мешочек на широкою грудь, обтянутую чешуйчатой кольчугой.
– Может, накажешь чего-нибудь Исаю? Неровен час, - вздохнув, тихо промолвил бобыль.
– Из похода приду - сам все обскажу, Афоня, - проговорил Иванка и, поправив на голове шелом, выехал в ратное поле.
Глава 64
ПОЕДИНОК
Хан Казы-Гирей, нервно закусив нижнюю губу, мрачно восседал на коне и, прищурив острые волчьи глаза, молча вглядывался в свои застывшие боевые сотни. Непривычно для хана складывается битва. Урусы - сметливы
– Презренные трусы! Они боятся моего славного джигита.
Находившийся вблизи повелителя Резван-паша, поглаживая рыжую бороду, проговорил хану:
– Урусы - храбрые воины. Они пошлют к Ахмету достойного наездника.
– Мой тургадур не знает равных во всей вселенной. Ахмет сильнее барса. Он укрощал тигра и носил на своих плечах дикую степную кобылицу. Мой могучий джигит проткнет копьем уруса и на поднятой руке принесет его к моему шатру. И так будет!
– С нами аллах, повелитель, - опустив глаза, произнес паша турецких янычар.
И вот от боевого стана на крупном светло-гнедом коне выехал навстречу татарскому багатуру русский витязь.
Замерли татары, замерли московитяне. Казалось, куда-то пропало, улетучилось трехсоттысячное войско. Оставалась лишь широкая песчаная равнина, по которой, сближаясь друг с другом, ехали два отважных воина.
Один защищал святую Русь, Отчизну.
Другой - хотел поработить ее, истоптать конем, испепелить, обесславить.
Тишина - тревожная, изнуряющая. Нет ничего томительнее этих беспокойных минут для обоих ратей. Ордынцы ждали победы своего багатура, русские - верили в своего ратоборца. И те и другие понимали: победа вселит в сердца воинов бесстрашие и мужество, придаст новые силы для битвы с врагом, поражение - повергнет в уныние, вызовет ужас и смятение перед грозным противником.
Покуда сближались, Болотников не вглядывался в своего недруга. Он ехал не спеша, спокойно. Почему-то вдруг опять вспомнилась ему первая теплая борозда, отец в чистой белой рубахе с соляными каплями пота на морщинистом лбу, рано поседевшая сгорбленная мать с немудрящим узелком в руке. А потом всплыла в памяти Василиса с ее теплыми, ласковыми глазами, горячими руками и озорной улыбкой. И тотчас обожгла мысль - выжить! Сразить басурмана! Иначе не увидеть больше лесной заимки, родной отчины, пряного запаха земли.
– Победить! Победить врага!
И уже забыв обо всем на свете и видя перед собой лишь одного супротивника, Болотников весь напрягся, напружинился, словно натянутый тугой лук, и понесся навстречу ордынцу.
Громадный багатур пригнулся к гриве, наклонил перед собой короткое хвостатое копье и с резким криком полетел на уруса.
Все ближе и ближе воины. И вот, когда просвет между ними оставался сажени три, сильно метнули друг в друга копья. Успели прикрыться щитами. Ахмет - круглым, Иванка - остроконечным красным. Звякнув о металл, копья отлетели в стороны, а всадники разминулись.
Вновь повернули коней. Багатур, издавая хриплые устрашающие вопли, выхватил из ножен изогнутую длинную саблю.
Ахмет
Ахмет твердо верил в удачу и знал - ему сопутствует сам бог войны Сульдэ.
Но с урусом он встречался впервые. И при первом же наскоке, почувствовав, как со страшной силой обрушилось о его крепкий щит вражеское копье, Ахмет сразу понял, что перед ним искусный, отважный воин, обладающий богатырским ударом.
Во второй раз сшиблись ратоборцы. Заслоняясь щитами, взмахнули мечами. Зазвенела сталь, посыпались искры.
Ахмет покачнулся в седле и резко поворотил коня в сторону. Надо перехитрить уруса. Его конь тяжел и не так поворотлив. Следует закружить противника вихревым круговоротом и, улучив момент, поразить его мечом.
Иванка понял, что татарин начинает уклоняться от прямого боя. Он с диким визгом заметался вокруг Болотникова.
Внезапно поворачивая коня, на скаку ударяя мечом о металлический щит и вновь рванув удила, Ахмет стремительно налетал на Иванку, но вплотную не сближался и ударами не обменивался.
Болотников разгадал хитрость татарина. Ласково потрепав Гнедка за гриву, сказал, словно человеку:
– Держись, Гнедок. Не поддадимся на уловку поганого.
Знал Иванка, что исход поединка теперь во многом будет зависеть и от коня. Надо успевать поворачивать лошадь, вовремя натягивать и отпускать удила и быть готовым к любому коварному наскоку иноверца.
Монгол своими неожиданными опасными вывертами заставлял думать только об одном - не попасть впросак, не угодить под внезапный разящий удар.
Ахмет, покрутившись возле уруса и поняв, что испытанный боевой прием на этот раз ему не удается, вдруг поворотил коня и, пригнувшись к гриве, стремглав помчался к своему воинству.
Русские ратники обрадованно вскинули вверх копья. Однако ордынец, выхватив у одного джигита колчан со стрелами, повернул вспять.
Иванка знал: татары пускают стрелы искуснее русских. У них наметанный глаз, их длинные железные стрелы могут пробить и кольчугу. Здесь уже медлить нельзя. Нужно спешить татарину навстречу, опередить его.
Багатур на полном скаку вытянул из колчана стрелу, натянул тетиву гибкого лука с набитыми на нем блестящими стальными полосами.
Русское войско замерло.
Изогнулся тугой лук колесом. Зазвенели металлические полосы, запела тетива, тонко засвистела стрела.
Как только татарин спустил тетиву, Болотников, мчавшийся навстречу басурманину, сделал резвый скачок в сторону. Но все же татарская стрела достала его, разорвав кольчугу на левом плече.
Своего щита Иванка не выронил, хотя сильно дернуло в руку. Стрела, не дойдя до тела, застряла в кольчуге. Болотников приготовился к решающему удару. Если сейчас басурманин успеет ускользнуть в сторону и вынет из колчана вторую стрелу - она может стать для Иванки последней.