Горький шоколад с ароматом ванили
Шрифт:
«На сколько ты влажная?»
Дрожащие пальцы пытались что-то написать, но соскользнули после первой буквы и сообщение отправилось.
«Я…»
«Хорошая девочка»
Опять похвала. Возбуждающая и прекрасная в своей невинности с пошлым контекстом. Я как старательная ученица пыталась угодить своему учителю.
«Не смей проникать внутрь пальцами. Возьми мой член»
Он точно сейчас про подарок говорил? Я кинула быстрый взгляд на коробку, в которой всё ещё лежал резиновый
Краем глаза я видела сообщения, что приходили на телефон, лежавший рядом.
«Головка скользит по твоему входу, распределяя накопившуюся влагу. С нажимом ведет по клитору и опускается обратно»
«Я проникаю в тебя медленно, лишь на пару сантиметров и ты начинаешь ерзать на диване, хныкая, требуя, чтобы вошел глубже и сильнее»
«Не могу ослушаться, когда ты так страстно царапаешь мне спину ( я буду носить метки нашего секса с гордостью), томно и часто дышишь, и сама пытаешься насадиться на член»
«Проникаю быстро на всю длину. Твоя спина выгибается, и начинаю в диком темпе трахать»
На последний словах я кончила громко. Сладко. Блаженно закрыв глаза с глупой улыбкой на лице слушала звенящию тишину, до прихода нового сообщения.
«Сладких снов, Алекса. P.S: Я никогда не оставлю тебя неудовлетворенной»
Ароматы — это единственное, что не может воссоздать память
«Ароматы — это единственное, что не может воссоздать память, и в то же время запахи навевают самое сильное воспоминание»
Двадцать восьмое декабря, вторник, один из последних сокращённых рабочих дней в этом году подходил к концу. Многие уже разошлись домой, но не я. Стас решил оторваться напоследок и загрузил меня макулатурой с графиками. В моем кабинете горел свет только от настольной лампы, создавая причудливые тени на стенах, рядом в картонном стаканчике ещ"e горячий кофе и пару мандаринок — именное такое сочетание навевали на меня предпраздничное настроение.
Я немного подпрыгнула на месте, когда в полумраке дверь неожиданно приоткрылась, и увидела мужской силуэт. Мне понадобилась секунда, чтобы узнать Александра. Обычно он носил на работе деловые костюмы, а если на нем была просто рубашка, то обязательно с галстуком. Но сейчас он отсутствовал и его черная рубашка была расстегнута на две пуговицы, обнажая шею и ямочку между ключицами. И сама успела смутиться оттого, насколько откровенно позволила себе его разглядывать.
— Ты меня напугал, — честно призналась, отводя взгляд обратно к бумагам.
— Прошу прощения, —хоть Александр и извинялся, но его улыбка говорила о том, что он ни капли не раскаивается. — Почему ты так поздно на работе? На этаже уже никого нет.
— Мой куратор сделал мне сюрприз к концу дня, — я указала на уже просмотренную стопку с бумагами.
— У меня тоже для тебя есть подарок, — он начал подходить ближе, и я встала перед своим столом, сокращая перед нами расстояние. — Только он, надеюсь, будет более приятным.
Я
— Я так и не поблагодарила тебя за цветы. Спасибо. Они волшебны.
Сердце начинало ускорять свой бег. Мы вдвоем в полумраке кабинета и одни на целом этаже. Волнение нарастало и оно было приятным.
— Это лишь маленькая прелюдия. Намек на мой подарок, — Александр рукой нырнул в карман штанов и достал прозрачный флакон с розовой жидкостью. Сделал шаг вперед, становясь совсем близко, что моя тяжело вздымающаяся грудь почти касалась его. — Я создал его для тебя.
Легкие наполнились нотками горького цитруса, ароматной груши и сладкой ванили — коктейль запахов его тела напомнил, как сильно я скучала.
— Создал? — мои глаза широко распахнулись, рассматривая то, что он держал в руках.
— Все те цветы, что я тебе присылал, все они сейчас в этом флаконе.
Я изумленно смотрела на нежно — розовую жидкость, которая почти светилась и переливалась серебристым перламутром, а флакон причудливо отблескивал свет от лампы.
— Это слишком дорогой подарок — духи от самого Александра Крафта, — я невесело улыбнулась, понимая, от какого чуда мне придется отказаться. — Я не могу их принять.
— Почему? — его бровь изогнулась в изумлении.
— Мне нечего дать взамен, — прошептала я.
Он опустил взгляд ниже к моим губам, шее, груди, и я почувствовала, как от этого откровенного взгляда под кожей разливается жар.
Александр глубоко вздохнул.
— Эти духи единственные в своём роде. Когда я смешивал эфирные масла цветов, то представлял твой образ. Никому другому они просто не подойдут, — ухмылка промелькнула на его лице, в глазах неподдельный азарт, а голос приобрёл оттенки приятной хрипотцы. — Предлагаю бартер: ты примешь от меня это подарок взамен на, —он сделал паузу и хитро сощурил глаза, — ...поцелуй.
Я нервно сглотнула, не ожидая такого предложения.
— Это не равноценно.
— Более чем. Ты позволишь? — Александр протянул мне ладонь, и я безотказно вложила в неё свою.
Его кожа теплая, мягкая. Тогда почему меня сейчас прошибает ознобом? Он перевернул мою руку ладонью вверх, и прохладная капля из флакона упала на запястье.
— Стефан Еллинек как-то сказал, что духи оживают, лишь когда ими пользуются, и я с ним полностью согласен.
И вдруг горячие губы прижались как раз там, где начал истошно биться пульс, выдавая меня. Я почувствовала, как он улыбнулся, а его нос шумно вдохнул запах моей кожи смешавшимся с его духами, создавая идеальный альянс. Колени стали мягкими, словно их набили поролоном, а тело налилось свинцом. Приятная тяжесть. Я не могла пошевелиться и отвести взгляд от столь интимного жеста.