Горький вкус предательства
Шрифт:
– Это как? – не понимаю я.
– Вот так. Наш с ней брак – фикция.
– Не понял, – смотрю на него шокировано.
– Всё ты понял. Это Марк Адамович, старый еврей, уговорил нас заключить брак перед его смертью. Чтобы бизнес надёжно был пристроен, и Алиса с Аришей защищены. Он доверял мне и надеялся, что со временем, Алиса перестанет видеть во мне только друга, а увидит мужчину. Я тоже на это надеялся, но не так давно понял, что зря.
– И тогда ты начал тягаться по барам?
– А что мне ещё оставалось, – грустно усмехается.
–
– Не совсем так. Нину я знал с детства. Мы раньше жили рядом. А встретил я её в аэропорту, когда мать провожал. И братца я её знаю, урода.
– И ты узнал, что он решил заработать на девчонке?
– Да. Я её из борделя выдернул. Но нужно было разобраться с братом, чтобы не лез к ней больше. Но всё пошло не по плану, вмешались его дружки отмороженные.
– Понятно. Ты знаешь, мне кажется, Нина ушла, когда Алису увидела. Нина в курсе была, что ты женат?
– Нет, конечно.
– Вот тебе и ответ. И куда она могла пойти?
– В том-то и дело, что я не знаю, – психует Игнат. – И мне нужно её найти, – опять пытается встать. – Если она опять попадёт к этим упырям…
– Лежи. Я её найду. Обещаю.
Толкаю его обратно на кровать. Он болезненно морщится, потирая рану.
– Спасибо тебе, Ник, – выдаёт со вздохом.
– Я тебе должен. Вот, верну должок. А ты поправляйся! – хлопаю его по здоровому плечу, выхожу из палаты.
На душе… Да как это описать? Я сейчас готов взлететь до небес. Теперь я уверен, что Ариша моя дочь, и Алиса меня всё ещё любит. Да, сложностей у нас много, но я впервые вижу свет в конце этого длинного тёмного тоннеля. И я очень постараюсь сам дойти и девочек моих вывести к свету!
Глава 22.
Я сплю и не могу проснуться.
Мне снится сон.
Темно и холодно. Я бреду по тому жуткому снегу, белой равнине не видно ни конца, ни края. Я помню, что случилось только что. Никита там, с Ликой. Они занимаются любовью, а Никита смеётся, больно ранит словами.
– Уходи! Уходи! Ты мне не нужна, – летят в спину его слова, как пули.
Падаю. Замерзаю, замерзаю, замерзаю…
Знаю, сейчас я должна почувствовать тёплое дыхание и мокрый шершавый язык на лице, увидеть страшную зубастую морду, которая скоро станет для меня такой родной. Но чудище не торопится меня спасти.
От мороза сковывает конечности, я не чувствую ни ног, ни рук.
Ах, вот и он. Подставляю лицо под тёплый язык. Но почему он такой слабый? Приподнимаю голову и вижу кровь на снегу. Пёс ранен, лежит рядом со мной, скулит, смотрит на меня тоскливым взглядом. Я глажу его чёрную морду, уши, лапы. А он откидывает голову на снег и больше не шевелится.
Всхлипываю, ложусь на него сверху, чувствую, как остывает мощное тело подо мной, нас сковывает мороз, и мы замерзаем с ним вместе…
– Алиса, Алиса! – слышу настойчивый зов. – Всё хорошо, малышка моя, не плачь, тише.
Меня кто-то гладит по спине, обнимает. Открываю глаза, натыкаюсь на
– Где я? – заторможено оглядываюсь.
– Ты дома. Всё хорошо. Тебе приснился кошмар. Ты плакала.
– Вся моя жизнь уже давно превратилась в кошмар, – невесело усмехаюсь, потирая виски.
– Всё изменится, я тебе обещаю, – смотрит Никита на меня как-то странно.
Но разгадывать головоломки мне некогда.
– Где Ариша? – вдруг вскакиваю, понимая, что дочери нет на кровати.
– Спокойно. С ней всё хорошо, – выставляет ладони Никита, успокаивая меня, только это не помогает.
– Где моя дочь, куда ты её дел? – в панике оглядываюсь.
– Тихо, – требует Никита. Достаёт телефон, кому-то звонит. – Смотри, – даёт мне руки телефон на видеосвязи. – Ариша, помаши маме!
Я вижу дочку. Но это не наш дом! Это незнакомая комната. И да, дочка увлечена игрой с другой малышкой, а рядом с ними незнакомая мне девушка.
– Где она?
– Тихо. Это Лиза, помнишь, я тебе о ней рассказывал.
– Алиса, привет, – к объективу ближе подходит та самая девушка с косой. Миловидная, улыбчивая. – Не переживай. С Аришей всё хорошо, они с Соней очень подружились. Мне даже легче стало, так здорово играются эти разбойницы. Ариша покушала супчик и съела банан. Никита сказал, что она их любит.
– Да, – киваю я. – Но…
– Алиса, отдохни. Никита рассказал, что у вас произошло. Но если решишь приехать, пожалуйста, мы будем рады тебя видеть.
Тревога отпускает. Мы ещё немного разговариваем с Лизой о том, что можно кушать дочке, и в какое время она спит.
Прощаемся.
– Вот видишь, всё хорошо, – улыбается Никита. – А тебе нужно поесть. Пойдём, Лиза передала и тебе домашнего супа.
– Я ничего не хочу, – снова подступают слёзы. – Ты… принёс Принца? Его нужно похоронить.
– Алиса, его увезли на экспертизу. Полиция ищет преступника. Нам нужно с тобой вернуться в ваш дом, чтобы ты посмотрела, не пропало ли что-то. Возможно, это были обычные грабители.
– Странно это…
– Согласен.
– А если… Эвелина хотела предупредить меня о чём-то, – вспоминается звонок матери.
– Хочешь, съездим к ней вместе, – Ник берёт меня за руку.
– Я не знаю, – сижу в растерянности.
– Не думай об этом сейчас, мы решим всё позже, – вытаскиваю руку из его тёплых ладоней.
Осматриваю себя и прихожу в ужас. Я вся в крови.
– О господи. Мне нужно помыться.
– Ванная в твоём распоряжении. И вещи твои старые всё на своих местах, – указывает Никита на шкаф.
– Что?
Оглядываюсь. Только сейчас понимаю, что комната моя совсем не изменилась. Встаю, подхожу к окну, отдёргиваю штору и замираю. На подоконнике бурная растительность. Рассматриваю цветы. Это же мои любимые…. В тех же горшках, только не цветут. А на тумбочке мой большой портрет. Его здесь не было раньше.