Горький вкус Солнца
Шрифт:
…Зимний лес, голые сосны как струны. Я иду против ветра и не могу разглядеть, что ждет впереди. Ни тропы, ни направления. Только я, снег и черные деревья. Холодно. Я иду босиком и глотаю снежинки. Тело прикрыто тонким хлопковым платьем, ни шарфа, ни шапки… И волосы обрезаны, я совсем их не чувствую.
Вот он, край. Я останавливаюсь, зная, что дальше пропасть. И путаю шаги, не понимая, сколько их нужно до гибели в белой пелене. А потом впереди появляется призрачный след и возникает дом. Он похож на Солнечное поместье, но разрушен и заброшен. Не ведая страха, я шагаю
Северное крыло полностью разрушено, да и от южного мало что осталось. Восточное скукожилось и уменьшилось в размере, и лишь в западной части торчит покосившийся шпиль зимнего сада. Я вздрагиваю — Агна! Она тихонько касается моей руки, и я, поглядев сестре в глаза, точно знаю: это не злой призрак.
— Идем, — шепчет девушка белыми губами.
Мы шагаем-парим, и вскоре Агна устало опускается у порога.
— Иди, Габи. Это теперь твой дом. Спаси его. Верни жизнь Солнцу.
— Я не могу тебя бросить!
Её зеленое платье порвано, волосы спутались и висят унылыми безжизненными прядями. Ей плохо. Она давно мертва.
— Должна. Мне сейчас легче. Скажи ему, чтобы больше не звал. Я с мамой в лучшем мире, но, каждый раз возвращаясь в этот, чувствую прежнюю боль.
— Но почему? Разве Атра обижает тебя?
— Не она. Она.
Я резко поворачиваюсь, и вижу жуткую черную фигуру, но она тотчас исчезает, разорванная белым солнечным лучом. К дому медленно идет Марк. Ему тяжело, и я с воплем кидаюсь навстречу — любимый ранен. Красное пятно расползается под рубашкой как раз там, где должно стучать сердце. Я обнимаю его, трясу, что-то кричу…
— Прости, — шепчет он. — Прости меня, Габ… Лучше я, чем ты. Всё правильно. Теперь я с ней.
Агна встает ему навстречу, и слезы превращаются в сосульки, делающие её лицо ледяной страшной маской.
— Не-е-ет, — тянет она, словно замерзая внутри себя. — Ты не мертв ещё. Габриэль все исправит. Она изменит судьбы. Она сможет.
— За тебя жизнь не отдал, отдам за неё, — шепчет он, и вдруг падает лицом вниз.
Я бросаюсь к нему, пытаюсь повернуть, но снег засасывает тело Марка, становясь красным.
— Вернись в дом!!! — вопит Агна, и я бросаюсь вперед, чтобы успеть повиснуть на ступенях до того, как проваливается прозрачно-белая земля. И Марк, и сестра исчезают, зато черный призрак остается стоять вдалеке. Я бросаюсь вперед, лезу через развалины, и с каждым шагом чувствую, что слепну. Вот уже иду на ощупь, напарываясь на все подряд, и понимаю, что если не поспешу — умрут все.
— Габ, — вдруг говорит тихий голос. — Держись.
Я вскрикиваю — кто-то берет меня за руку.
— Кто это?
— Твой брат.
— Который?
— Ты не знаешь меня, но я знаю тебя. Идем.
— Доверяешь? — шепчет кто-то. — Доверяешь мне?
Потом мою ладонь подхватывает другая — широкая и теплая.
— Дочка, — говорит ласковый голос. — Не бойся. Я с тобой.
— Папа! — всхлипываю, тянусь к нему, но на объятья времени нет.
— Смотри… — шепчет незнакомый голос, и ко мне возвращается зрение.
Один-единственный
— Не умирай, не умирай… Пожалуйста. Не умирай, Марк!
Кровь течет по пальцам, но она холодная и темная.
А потом жуткий свистящий звук, и я вижу сквозь стеклянные стены, как летит прямо мне в лицо стрела… но он уже рядом — мой любимый, мое верное и единственное солнце. Он здесь, чтобы закрыть меня и то растение, что мы спасали вместе. Росток любви. Росток нежный и сильный.
— Не умирай!!!
Я подхватываю его, задыхаюсь от тяжести тела, но ничего не могу поделать.
— Прощай, котенок, — говорил Марк, и кровью заливает стены сада…
— А-а-а! — заорала я и проснулась. Оказывается, супруг уже держал меня за плечи, к тому же сильно встряхивал.
— Не умирай, не умирай! Пожалуйста! — заревела я, уткнувшись в грудь Марка лицом. — Не уходи!..
— Габ, котенок! Успокойся, маленькая! — пробормотал Марк, но я от ужаса не понимала, что творю. Хваталась за него ногами, руками, губами… Дышать толком не могла от рыданий, и повторяла только одно на разные интонации. Умер. Во сне он умер. Умерла Агна, мой папа, нерожденный брат… И Марк уйдет. Это судьба.
— Не умирай… Пожалуйста! Я сделаю что угодно, чтобы ты жил!
Понимая, что слова не помогают, он принялся целовать меня. Я отвечала невпопад, мы стукались носами и даже слегка кусались, но потом дыхание мое наладилось и я, видя, что вцепилась в плечи Марка ногтями, зашептала слова извинения.
— Прости, Марк! Я не хотела делать тебе больно!
— Тихо, котенок. Всё хорошо. Я с тобой и никуда не уйду.
— Сон… Это всё сон… — бормотала я. — Не верь кошмарам, только сладким грезам…
— Ты видела смерть?
— Да. Погиб и ты, и наш Солнечный дом. Там была Агна, она пыталась помочь… А ещё мой отец, брат… Марк, я не хочу так!
Он поцеловал меня, не давая снова расплакаться. Мял мои губы напористо, до тех пор, пока я не сосредоточилась на ласках и не перестала всхлипывать. И тогда Марк заговорил.
— Мне снится море — черное, как смола. Я иду по узкой косе, а вокруг бездна. И медленно приближается суша — тот самый Арочный пляж. Ты знаешь, там цветной песок: у самой воды белый, чуть дальше желтый, а после розовый. Так вот в моих снах он бледно-голубой. Всё лазурное и бирюзовое — скалы, небо, деревья. Словно кто-то выбрал разные оттенки синего, и акварелью расписал мир. Только воды темные и неприветливые… Она стоит возле скал, — едва слышно сказал он мне на ухо. — Агна. И её зеленое платье как кусок летнего леса. Я произношу её имя всегда, даже если точно знаю — исчезнет в следующий миг. Она никогда не говорит со мной, мы просто смотрим друг другу в глаза. Мне хочется проститься ещё раз, сказать, что эти сны мучают нас обоих, но я не могу. Кажется, если произнесу «Прощай!», сделаю ей только хуже.