Горький вкус Солнца
Шрифт:
— Да, Габ.
Марк оторвался от меня и принялся стягивать платье. Пользуясь своей ловкостью, я выскользнула из наряда и тотчас схватилась за рубашку супруга. Рванула, послышался треск, и Марк выдохнул мне в ухо:
— Нетерпеливая малышка.
Он стащил её через голову, и я, извиваясь под его телом, помогла мужчине избавиться от штанов. Он тотчас склонился и начал покрывать поцелуями мое тело. Хриплый крик сорвался с губ, и Марк рассмеялся.
— Окно открыто, Габ.
— Я не буду кричать…
— Не зарекайся, — хищно усмехнулся
— Марк, — прошептала, чувствуя его дыхание между ног. — Так… разве… можно?
Ответом мне послужило прикосновение, да такое сильное и приятное, что я ахнула.
— Боже…
— Продолжать?
— Да!
Подобного я точно не могла и представить. Влажно, быстро, и движения языка вызывают острую, умопомрачительную дрожь. Мне понадобилась минута, чтобы дойти до тонкой грани, за которой начиналось беспощадное удовольствие. Но, едва я развела ноги, Марк нахмурился и прервал сладкую пытку.
— Да! — воскликнула я, обхватывая его бедра, и ощутила долгожданный, хотя и болезненный толчок. — Марк!.. Ох!
Он склонился, затыкая мне рот поцелуем, и продолжил так же, как начал. Я схватилась за его широкие плечи, внимала теплоте и влажности прикосновений, и слышала музыку. Да, мне хотелось танцевать для Марка. Когда он заставил меня подняться на ноги и прижал к стене, я тотчас нашла удобные ниши для пяток и помогла супругу, приподнимаясь на носках. И если двигался он — я двигалась в унисон.
Ветер пробегал холодком по нашим разгоряченным телам, вдалеке гремела, приближаясь, буря. Поздний час для важных чувств. Я хотела узнавать всю глубину дыхания любимого, внимать его телу, двигаться, упиваться. Пусть он решает, как, пусть задает темп — я поддержу его. Я получу его целиком.
Снова разворот — мы на полу. Марк уронил меня мягко, но, придавив собой, шевелиться не давал.
— Тихо, маленькая. Лежи смирно.
Я замерла, кусая губы от нетерпения. Марк положил мои ноги себе на плечи, неспешно вошел, но двигался теперь так медленно, что мне не хватало воздуха на слова.
— Ты чудесный. Ты такой… м-м-м… замечательный. О! Как хорошо!
— Тс, хорошая моя, — хрипло рассмеялся он. — Закрой глаза. Просто почувствуй.
Я послушно смежила веки и ощутила, как тепло овладевает сердцем. Марк делился со мной чем-то, что не отдавал прежде. Чувство охватило живот, грудь и шею, пощекотало уши, зарумянило щеки, стремительно упало к пяткам, и я задержала дыхание, боясь его спугнуть.
А всего через минуту низ живота объял тягучий неторопливый спазм, похожий и непохожий на то, что было прежде. Он длился и нарастал, и казался бесконечным, как сам свет. Марк склонился к моему уху и зашептал, делая наслаждение ещё более бесподобным:
— Ты — моя свобода, Габриэль. Моё прекрасное светлое чувство. Мое всё, котенок. Никогда тебя не отпущу.
— А я — тебя… — прошептала я, и тело накрыло мощной, ослепительной волной. Всхлипывая, я дрожала и выгибалась,
Меня разбудило странное чувство присутствия, и я тотчас открыла глаза. Марк рядом, спит. Хорошо. Я приподнялась, оглядывая комнату… на подоконнике сидел Кулек.
— Госпожа, простите, — тихо сказал он, не глядя на меня. Естественно! Я быстро натянула на себя рубашку Марка и подошла к шуршакалу.
— Что-то случилось на корабле?
— Нет, госпожа. Но я услышал кое-что важное, когда шастал по домам. Вы не думайте, я ничего не украл… — поспешно пробормотал он.
— Я и не подумала. Расскажи, — и поманила его к себе.
Кулек подошел осторожно и уселся в кресло, смешно свесив ножки. С некоторых пор он носил симпатичные кожаные ботинки на шнуровке, непромокаемую курточку и коричневые штаны. Помимо этого, я сделала ему яркий красный шарф, который человечек очень берег.
Однако сейчас на шуршакале было все темное, и он выглядел таинственно. Я успела только сесть на край постели, как сзади послышался сонный голос:
— Что за посиделки?
Марк обхватил меня и положил голову на плечо. Он был большим и тяжелым, и я тихо рассмеялась.
— Кулек принес важную информацию. Не хотели тебя будить.
— Принес, значит, — Марк подхватил меня, и, легко держа в руках, поднялся и посадил к себе на колени. — Ну, рассказывай, разведчик.
Кулек покосился на улицу.
— Мои уши хороши, но могут быть другие, не менее чуткие.
Марк все понял и без смущения голышом подошел к окну, чтобы закрыть ставни. Для надежности он задернул шторы и снова посадил меня на колени.
— Давай о главном.
— Вам грозит опасность, господин Марк.
Солнечный поднял брови.
— Продолжай.
— Я не знаю всей правды, но слышал разговор в темном районе. Два человека обсуждали плату за то, что подберутся к вам и нечто важное украдут. А ещё они говорили о наемном убийце.
— Что?! — шепотом воскликнула я.
— Спокойно, Габ. Не паникуй раньше времени. А ты говори теперь в подробностях. Где это было, что за люди, какой убийца?
Кулек принялся рассказывать, а я с тоской подумала, что волшебная ночь стала зловещей. Теперь мне мерещился за дверью таинственный убийца, а по улице шастали тени вместо светлячков.
— Про какую-то реликвию, что дорого стоит, — говорил шуршакал. — Человек, жаждущий мести.
— Странно, — отозвался Марк. — Я знаю о своих врагах всё, и ни один до сих пор не хотел моей смерти.
— У тебя есть враги? — спросила я.
— Не так много. Просто люди, с которыми я не нашел общий язык. Значит, это может быть связано с картой?
— Не мы одни за ней охотимся, — сказал карлик.
— Не понимаю, кто мог проговориться о цели нашего путешествия? — нахмурился Марк. — Не Торми и не Смайл с Дайрой. Не мы с Габриэль. И не ты, — закончил он, внимательно глядя на шуршакала.