Горькое лекарство

Парецки Сара

После обеда я отправилась вверх по Уоштено-авеню и медленно проехала мимо места встречи. Мрачнее ничего нельзя было себе представить. Многие дома здесь выглядели словно после бомбежки. А те, в которых кто-то еще обитал, были обезображены огромными кривыми надписями. Консервные банки и битые бутылки заменяли растительность на бывших газонах. Старые, без колес, с разбитыми стеклами машины перегораживали улицу.

Место, где назначена встреча с Серджио, оказалось рядом с наглухо зашторенной не то забегаловкой, не то сараем. С одной стороны была разрушенная трехкомнатная квартира, с другой – заброшенный

винный магазинчик. Когда я приеду сюда вечером, «Львы» наверняка будут прятаться в руинах, скорее всего неподалеку от винной лавки, получая возможность сигнализировать другим бандитам, находящимся поблизости.

Я свернула налево, за угол, и нашла проезд за домами. Три десятилетних паренька, игравшие в пинг-понг, очевидно, были юными членами шайки. Если я с ними хоть о чем-нибудь заговорю, все будет передано Серджио.

Я так и не нашла более или менее безопасного подъезда к месту нашего рандеву. Разве что проникнуть сюда по канализационной трубе и вынырнуть из люка прямо посреди улицы.

Глава 7

«Львиное» логово

До встречи оставалось восемь часов. Я подумала, что если останусь сегодня в живых, то пойду к Лотти, к Тессе, к семье Альварадо и скажу им: даю слово, я сделала все, что могла. Остальное – пожалуйте к детективу Роулингсу.

Я сделала изрядный крюк по пути в Милуоки, там, где скоростные шоссе опасно нависают на своих тонких бетонных ногах над жилыми кварталами. Где-то внизу находилась школа Святого Причастия, где когда-то училась Консуэло.

Она играла в теннис на искореженном асфальте, в восхитительных белых шортах и маечке, такая милая; ей приходилось дышать асбестовой крошкой, образованной шинами автомобилей, мчавшихся над головой. Я знаю, это было, было. Как-то смотрела матч с ее участием. И могла понять, что именно нашел в ней Фабиано. Он обычно болтался в баре напротив, ожидая, пока отыграет его сестра. А потом, когда Консуэло вошла в школьную команду, Фабиано вообще стал постоянно околачиваться поблизости, глазея на девчонок. Больше того: оплачивал их поездки на паромах на матчи в чикагских пригородах. Вот так оно начиналось. Я все это услышала от Пола, когда новость о беременности Консуэло впервые стала притчей во языцех.

У этого города определенные стандарты для всего, в том числе для баров и школ. Вообще-то они не должны соседствовать. Я прокатилась по всему району и отыскала пару питейных заведений, фаворитов Фабиано, неподалеку от школы Святого Причастия. Мне повезло сразу же. Фабиано потягивал пивко в баре некоего Эль Галло с грубо намалеванным петушком на вывеске. Он следил за бейсбольной схваткой команды «Соке» по миниатюрному телевизору, подвешенному к потолку на высоте, недосягаемой для обычного вора. Было еще человек пятнадцать, все жадно следили за игрой.

Я взяла стул и поставила его рядом с Фабиано. Бармен, болтавший с кем-то у стойки, не обратил на меня внимания. Я дождалась конца тайма и наклонилась над плечом Фабиано.

– Нам нужно малость потолковать кое о чем, сеньор Эрнандез.

Его рука дернулась, расплескав пиво; морда покраснела от злости, когда он увидел меня.

– Ну и дерьмо. А? Ну-ка, убирайся прочь, с глаз моих долой!

– Ну, ну, Фабиано, так не говорят со своей тетушкой.

Люди,

сидевшие напротив, настороженно разглядывали меня.

– Я сестра его матушки, – объяснила я, сокрушенно пожав плечами. – Она не видела его уже столько дней. А он ей даже позвонить не хочет. Ну вот, она меня и попросила найти его, урезонить.

Он сплел ноги, пытаясь встать в узком пространстве между нашими стульями.

– Все это вранье, ты, сука! Никакая ты мне не тетка.

Какой-то тип в глубине бара нерешительно хмыкнул:

– Если он не желает, так можешь стать моей тетушкой, милая.

Эта реплика почему-то вызвала бурю восторга, но человек слева от Фабиано сказал:

– Может, она ему не тетка вовсе. Может, она из полиции, ищет его «тачку».

Это тоже вызвало смех.

– Конечно! Фараоны хотят вернуть авто его истинному владельцу...

– Да моя это «тачка»! – бешено рявкнул Фабиано. – Вот здесь, в этом кармане, все нужные бумаги.

Суетливо-драматическим жестом он полез в правый карман и вынул права.

– А может, он и их украл, – сказал человек слева.

– Новое авто, племянничек? – потрясенно спросила я.

– Я вовсе не твой племянник. – Он плюнул в мою сторону. Что и говорить, фантазия у него была канареечная.

– Ну а теперь кончайте базар, – заявил бармен. – Твоя она тетка, не твоя, но ты не должен так обращаться с дамой, Фабиано. Если, конечно, хочешь остаться посетителем моего бара и, кстати, я верю, что она – твоя тетушка. Потому что так вот, запросто никому не захочется прослыть твоим родственником. Иди-ка вон отсюда и объяснись с дамой. Твое место не займут и про матч все расскажут.

Фабиано неохотно вышел вместе со мной, сопровождаемый одобрительным гулом и кошачьим мяуканьем.

– Та-ак. Значит, ты меня перед всем баром оскорбила? Тебе это даром не пройдет, Варшавски.

– А что ты со мной сделаешь? Забьешь насмерть, как Малькольма Треджьера? – вкрадчиво спросила я.

Кислая скука на его лице сменилась тревогой.

– Эй! Еще и это на меня повесить хочешь? Не выйдет. Я его не трогал. Клянусь. Пальцем не коснулся.

Последняя модель «эльдорадо» ангельски-небесного цвета в отличном состоянии стояла неподалеку от бара. Поскольку другие авто в округе были старыми рьщванами, я догадалась, что в баре прохаживались именно насчет этого автомобиля.

– Твоя машина, Фабиано? Не слишком ли шикарно, если пару месяцев назад ты жене даже обручальное кольцо не мог купить?

Он задвигал губами, а я врезала ему по грязной роже так быстро, что он и сглотнуть не успел.

– Ну, хватит. Наслушалась всякого вранья от тебя. Давай-ка по-честному об автомобиле.

– Я ничего не обязан тебе говорить, – пробормотал он.

– Да, ты прав. Но полицейским все расскажешь. Я их сейчас позову, и ты объяснишь, откуда у тебя автомобиль стоимостью пять – десять тысяч... А им подскажу, что «Львы» отстегнули тебе долю за убийство Треджьера. Вот уж тогда легавые с тобой поговорят! Пока они будут вытряхивать из тебя душу, я потолкую с Серджио Родригезрм. А ему скажу, что у тебя колеса от «Гарбанзос», которым ты поставляешь наркоту. И после этого с наслаждением прочту колонку с твоим некрологом. Потому что к тому времени ты уже будешь свиной отбивной, Фабиано.